- Боги внешние - да, - согласился проповедник. - Но - полюбите Бога внутри себя. Присмотритесь - что он говорит вам?
- Кому говорит, а кому - бормочет.
- Конечно, бывает и так - ведь он всего лишь человек.
- Человек не может быть Богом!
- Боги рождаются из людей. Вселенные создают люди, они же рождают для них Богов. Бог каждой Вселенной - порождение интеллекта и коллективного бессознательного. Но он - человек, - и проповедник встал. - Да хранит вас Небо!
- Амалия, - с улыбкой одёрнул её Эдвин. - Ты засмотрелась не в ту сторону. Я здесь. Очнись. Давай лучше потанцуем, а?
Амалия вздрогнула, будто и впрямь проснулась, непонимающе глянула на юношу: - А? Что? Да, Эдвин, сейчас, сейчас... - и снова отвела голову.
Проповедник повернулся и встретился взглядом с девушкой, смотрящей на него во все глаза. Конечно, следующий шаг был сделан к столику Амалии.
- Вы позволите на минуту отвлечь ваше драгоценное внимание и предложить угощение духовное, ненавязчивое, не набивающее оскомину и желудок - но так же жизненно необходимое?
Эдвин глянул на Амалию, ища подтверждения своему недовольству и раздражению. Но Амалия, к его изумлению, кивнула, и Эдвин, скрепя сердце, сделал невесте поблажку.
Мужчина сел. Он сидел прямо, но не на краешке стула, неловко или скованно, как третий лишний, и не нарочито напористо, бесцеремонно и вальяжно, а - непринуждённо и изящно.
- Мы с вами где-то встречались? - ласково спросил он с полуулыбкой, стараясь не пугать девушку взглядом и мимолётно, но учтиво кивнув Эдвину.
- Возможно... не знаю... - пролепетала Амалия, сама себя не понимая, и бог знает почему заплетающимся языком. Она внезапно ощутила слабость, точно кролик, направляющийся на поклон к удаву.
- Как ваше имя? - он взял её дрожащую руку, легонько сжал, и Эдвин не сумел пресечь это наглое пожатие. Он привстал - но не успел перехватить руку невесты, лишь ёрзал, кусал губы и молча сердился.
- Амалия...
- Амалия, - проповедник словно пробовал имя на вкус, его резко очерченный рот внезапно дрогнул. - Амалия. Ами... Моё имя - Силь Фабер. Я жду вас вместе с возлюбленным на своей беседе сегодня. Я знаю, что вы придёте, - и он наконец-то отпустил её руку.
- Вот моя визитка. Да хранит вас Небо, - Фабер встал и, низко поклонившись, положил на ладонь Амалии серебристый голографический треугольник. Потом отвернулся и пошёл прочь, прекрасно зная, что не дождётся её ни сегодня, ни завтра.
Эдвин был раздосадован незапланированным разговором. Он не ощутил облегчения после ухода проповедника, поэтому продолжал хранить недовольство.
- Неприятный тип, - морщась, как от зубной боли, сказал Эдвин. - Такие злющие глаза. Я так понимаю, это и есть тот самый знаменитый проповедник. Весьма нахальный и назойливый тип. И что это тебе взбрело в голову - позволять такую фамильярность?
Амалия пожала плечами.
- Надеюсь, ты не собираешься на это сборище? Выброси визитку, или нет, лучше отдай мне. Надо её проверить - вдруг она опасна?
Амалия покачала головой, сжала руку и убрала её со стола. День стал каким-то неуютным.
- Эдвин, не смеши меня. Ты скоро получишь университетский диплом, а повторяешь чепуху.
- Хороша чепуха - забыла про недавние случаи с токсичными подделками? А с самовзрывающимися? Я всего лишь беспокоюсь за тебя.
- Война давно закончилась. Уверена, Силь Фабер не диверсант ПРП, и его визитка безопасна. Эдвин, я хочу домой. Ты проводишь?
- Эй, эй, эй, мы так не договаривались. До ночи ещё как до Марса. Может, потанцуем у Маркуса?
- Нет, я хочу домой.
- Ну ладно. Понимаю. Женское настроение непредсказуемо. Если только не он нагнал на тебя хандру и скуку - он способен!
- Идём же, тонкий знаток женского настроения. У меня всего лишь намечается ежемесячное недомогание.
Эдвин довёз невесту до дома, и они вместе с аппетитом поужинали - Митузя великолепно готовила кролика в белом вине и не доверяла эту работу даже кухонному автомату.
Они выпили вина и поставили любимый диск. Раньше близость друг друга пьянила их обоих, и Амалия даже решила для себя, что именно в это лето они не будут мучить друг друга воздержанием - всё равно это когда-нибудь произойдёт, довольно ей играть в недотрогу. Иначе Эдвин быстро найдёт другой объект для поклонения, и этот объект может оказаться ядовитым плющом.
Вот и теперь Эдвин обнял Амалию и снова поцеловал в губы.
- Амалия... Всего через полгода мы будем мужем и женой. Всего полгода - это такая условность. Я хочу остаться у тебя. Мне мало поцелуев у бассейна... - он обхватил её за плечи ещё крепче.
- Эдвин, нет, это невозможно... сейчас невозможно, - поспешно замотала головой Амалия.