…Когда добрались до места, Алиса соскочила с мотоцикла и рванула к озеру, не дожидаясь меня. Понятно — боится разговора. Пока она любовалась гладью воды и фотографировала, я накрыл на стол, что соорудил с отцом много лет назад.
— Алис, потом полюбуешься красотами, пицца остывает, — позвал творческую личность к столу.
Подругу долго ждать не пришлось, кушать она всегда любила, особенно пиццу.
— О, целых две! А с чем? — поинтересовалась, взяв влажные салфетки со стола, чтобы обработать руки. Я молча открыл. — Дары моря и Маргарита, Ромка да ты меня балуешь!
Хотел ей сказать, что не балую, а забочусь и так собираюсь поступать до конца наших дней. Но решил — пусть поест перед серьёзным разговором.
— Расскажи, что нового у нас в таборе творится? — решил таким способом притупить её бдительность.
— Как всегда, весело. Три недели назад дядя Артур проиграл в карты дяде Егору, тот по совету своего конкурента дал ему задание научиться играть на балалайке. Через неделю нас ждёт очередной концерт.
Рассмеялся в голос, представив, как он бренчит по вечерам.
— Глеб, наверное, Артуру отомстил за гусли, — предположил я, почему он дал такой совет Лютову-старшему.
— Я тоже так считаю. Кстати, наши вновь спорят насчёт тематического вечера на Новый год: Беркутовы настаивают, чтобы все в костюмах индейцев были, Малиновские предлагают по мотивам сказок Александра Пушкина. Так что будь готов, агитация идёт полным ходом, сам понимаешь у кого больше голосов, тот и выиграет.
— Я прикинусь глухонемым, ни один из вариантов меня не устраивает, ладно бы гангстеры как в позапрошлом году, но это…
— Ты хочешь сказать, что на этот Новый год приедешь? — оживилась подруга, продолжая с аппетитом уминать моё угощение.
— Не ты, а мы. Или ты передумал в Санкт-Петербургскую академию художеств имени Ильи Репина поступать?
Алиса замерла, так и не донеся кусок пиццы ко рту.
— Я не передумала, но вот папа… — отложила она пиццу.
— Если он думает, что ты будешь жить одна, то пусть успокоится: у Кристины большая квартира, всем места хватит…
Алиса резко встала и направилась к озеру, я её нагнал практически у берега.
— …Колибри, что происходит? — взяв за плечи, развернул к себе.
— Отец считает неприемлемым, чтобы я жила с тобой в одной квартире, даже с тётей Кристиной. Я ничего не понимаю, что происходит? Или ты против этого? — в её глазах отразилась боль.
— Колибри, пришло время для разговора. — Она смущённо опустила взгляд. — Я не против совместного проживания. Но я могу объяснить, почему твой папа был излишне категоричен по этому поводу. Мне нужно было давно тебе это сказать…
— Я не хочу знать, — перебила она меня, — и не хочу слышать, — закрыла уши руками. — Пожалуйста, ничего не говори, — и чуть слышно: — Пожалуйста.
Да что хрень?!
— Алиса, маленькая моя, успокойся. — Взял её руки и опустил, она так и не подняла взгляд. — Я никогда тебя не обижу. — Колибри всхлипнула. — Но я обязан объясниться, а тебе решать, нужно тебе это или нет.
— Ты о чём? — с настороженностью посмотрела на меня.
— Я люблю тебя. — Алиса судорожно вздохнула. — Так сильно, что самому страшно. Я хочу с тобой пройти по жизни рука об руку.
— Ох! — воскликнула и, закрыв лицо ладонями, разрыдалась.
Вот тебе и не обидел! Если бы я знал, что ей будет больно от моего признания, словом бы не обмолвился.
— Колибри, давай сделаем вид, что я этого не говорил. — Она ещё сильнее разрыдалась. Обнял её и, прижав к себе, принялся гладить по спине, успокаивая. — Прости…
Она отстранилась, и покрасневшими от слёз глазами посмотрела с упрёком на меня.
— За что ты просишь прощения?
— За самонадеянность. Думал, что наши чувства взаимны, но, увидев твою реакцию, понял — ошибался. Я не хочу тебя потерять и не хочу делать больно. Позволь мне остаться твоим другом, клянусь, что словом не обмолвлюсь о своих чувствах.
— Ромка… — Взяла моё лицо в свои маленькие ладошки, я затаил дыхание в ожидании ответа. — Я тоже люблю тебя, — вновь всхлипнула она. А у меня сердце от счастья встрепенулось и забилось как ненормальное. Но я ещё не мог до конца поверить в услышанное, её слёзы до сих пор отдавались тупой болью в сердце. — Всегда любила… Вот сколько себя помню.
Я выдохнул. Любит!
— И я тебя люблю, сколько себя помню. — Не скрывая улыбки, признаюсь в своих чувствах.
Алиса — та, кто научил меня радоваться каждой мелочи. Как видит мир она, никто не может.
— Ромочка… мне так страшно было… — убрала руки с моего лица.