Тот покрутил у виска, показывая на дочь, и сделал вид, что ничего странного не происходит. Делать нечего, направились к террасе, а народ уже внутрь зашёл, и мы последовали за ними. Дядя Глеб продолжал лютовать, орал знатно, но, как назло, слов не разобрать.
— Народ, по какому поводу Беркутов-старший орёт, как раненый вепрь? — спросил я, но всё молчат, и лица как на похоронах. Тётя Люда, нервно теребя пилку, снизошла до ответа:
— Мирослава поступила в Рязанское высшее училище ВДВ, отец не был готов к такому повороту. Орёт как потерпевший, я даже ушла из дома, дабы избежать контузия. А дочка путь привыкает, звук разрывающихся снарядов после ора отца покажется музыкой небес. Сонь, сколько он уже горло надрывает?
Мама посмотрела на часы и поморщилась:
— Всего-то пять минут прошло, осталось пятнадцать, потом он выдохнется — годы уже не те.
— Будем ждать, — тяжко вздохнула мама Миры и, неожиданно встрепенувшись, выдала: — Лен, ты сыну позвонила?
— Позвонила, через час будет тут.
— Это хорошо, — с облегчением вздохнула Юля и ошарашила предложением: — Может, Ванька её в декрет отправит? Тогда сто процентов ей не светит эта учёба.
Все застыли, но вскоре отмерла тётя Люда:
— Нет, это уж слишком кардинальная мера.
— Зачем Ваню вызвали? — неодобрительно смотря на заговорщиков, спросил я.
— Ну так он может на неё повлиять, — развела руками тётя Лена, в недоумении смотря на меня.
— Ошибаетесь, не может. Да, блин, вы только хуже сделали! — взорвался я. — Ну вот кто просил вас вмешиваться?!
— Ром, ты чего завёлся? — подошла ко мне мама. — Успокойся, мы тебя поняли, им пока встречаться не следует. Не вопрос, Люда отвезёт её на городскую квартиру, а как Ваня уедет, тогда вернёт.
— А может, ему перезвонить и сказать, чтобы не ехал? — робко предложила Алиса.
— Не получится, он настроен с ней поговорить.
— Так… — тётя Люда бросила пилку. — Я за дочерью, а вы… — посмотрела на доселе молчавших мужчин, — успокаивайте своего друга. Видите, какой он нервный.
— Да как мы его успокоим? — попытался откреститься от этой миссии Лютов-старший.
— Егор, коньячку с ним выпьешь, и он успокоится, — посоветовала ему жена.
— Если ты не забыла, я не выпиваю, причём совсем. А как Глеба успокоить — знаю, и без грандиозной пьянки.
— Слышь, идейный трезвенник, — похлопал его по плечу дядя Артур, — повод-то серьёзный, не отметить грех. Забыл? Туда также поступили Тимур, Данька и Влад, обмыть нужно обязательно. У тебя и коньяк есть коллекционный…
Лютов обречённо поднял глаза к потолку.
— Чёрт с вами, алкоголики, будет вам коньяк. — И направился к выходу, бурча: — Повод у них есть, блин, не обмыть — грех, а печень гробить — не грех? Идиотизм.
— Ну всё, завёлся… — рассмеялся мой отец.
— Отвали, Марат, я сказал, что пить не буду! — продолжал возмущаться Лютов-старший. — Коньяк дам.
— И на этот раз, чувствую, не уломаем, — рассмеялся мой отец, выходя с террасы, а я последовал за ним.
— Пап, а почему вы молчали, когда женщины планы строили? Могли же отговорить от звонка Ване.
— Сынок, когда женщины устраивают заговоры, умные мужчины молча наблюдают, а затем страхуют любимых. Для того чтобы те в неприятности не вляпались, поверь — они могут. А вот про звонок Ване мы реально не знали, успели они без нас этот финт провернуть. Ох уж эти женщины, вечно чего-нибудь выкинут. Пойду-ка я к внучке… — направился он к Сашке.
Понятно, решил избежать пьянки или подойти к концу застолья — часто так делает.
Пока мужчины успокаивали дядю Глеба — причём успешно, тот даже улыбаться начал, — женщины спешно эвакуировали Миру. Чисто сработали. Так что когда Ванька прибыл, её уже на месте не было. Стоим мы с Сашкой, наблюдаем, как тот мечется в поисках Миры. Но а мы решили подождать, когда он выдохнется и подойдёт к нам.
— Саш, ты не знаешь, каким способом твой отец собирался успокоить безутешного родителя Миры?
— Разумеется, знаю. Он напомнил ему, что таких, как Мира, другие органы к себе забирают. Так что на курсе втором-третьем переведётся во внешнюю разведку или кое-куда ещё — как карта ляжет.
— Поэтому ты не обращал внимания на этот переполох?
— И это тоже. Вон смотри, спешит к нам. Ром, не вмешивайся, я с ним говорить буду, — предупредил, показывая глазами на Ваню.
— Привет, мужики, вы Миру не видели?
— А зачем она тебе? — без тени веселья спрашивает Сашка, и взгляд такой при этом, что мне даже стало не по себе. Сразу вспомним слова жены.
— Нужно поговорить.
— О чём? — не унимался Лютов.
— Не твоё дело, исчадие ада, метко тебе прозвище подобрали — Люцифер.