— Morning, sweetheart[14], — произносит мама спокойно.
Естественно, это производит довольно странное впечатление, а учитывая ошибку девушки, звучит, пожалуй, даже несколько оскорбительно, хотя, конечно, это вовсе не входило в мамины намерения.
Мама просто думает уже по-английски.
Родной язык быстро покидает ее. С помощью нескольких последних чешских слов она еще просит место у окна — и все с той же загадочной довольной улыбкой.
— Какой у вас багаж?
— Just this one[15], — показывает мама на свой чемодан.
— О'кей, — кивает девушка.
Оформив надлежащие документы, девушка протягивает маме посадочный талон.
— Время посадки одиннадцать десять, — говорит она слегка сконфуженно и бог весть почему снова переходит на английский: — Gate В six[16].
— Thank you, — говорит мама абсолютно естественно.
Она берет свою hand luggage[17], разумеется, тоже на колесиках, элегантно поворачивает ее в нужном направлении и отходит. Девушка за барьером еще с минуту украдкой наблюдает за ней. В своем темно-синем костюме мама двигается так уверенно, так целеустремленно, что иные из проходящих мимо принимают ее за стюардессу. Она направляется к бару «Meeting point»[18], где стоя выпивает бокал шампанского. Шампанское еще больше облегчает ее походку, так что паспортный контроль она проходит с профессиональным шармом кинозвезды. Таможенники, даже не осознавая причины, относятся к ней с подчеркнутой вежливостью…
В транзитной зоне мама прежде всего заходит в «Duty Free Shop»[19], пробует образец эмульсионного крема Clinique, вдыхает аромат новых духов Gucci (и, если у нее есть деньги, покупает флакон), а затем садится среди пассажирок у выхода Б шесть, непринужденно закидывает ногу за ногу и, раскрыв французский «ELLE», с достойным спокойствием ждет вылета. Когда прозвучит приглашение на посадку, мама, в отличие от остальных пассажиров, спокойно остается сидеть, и лишь когда этот нетерпеливый людской муравейник совершенно рассеивается и репродуктор оглашает: «The last call for passengers to New York[20]…», мама, не торопясь, встает, подает молодому стюарду свой билет (делает это таким манером, что стюард краснеет). В самолете, который уже полностью заполнен, мамин запоздалый приход вызывает немалый интерес. Готова поспорить, что еще никто в истории воздушных перелетов — возможно, лишь за исключением Жозефины Бейкер, — не сумел пройти по узкому коридору между сиденьями столь элегантно, как моя мама.
— Кто это? — шепотом спрашивают жены своих мужей.
— Не знаю, — отвечают притихшие мужчины, не сводя с мамы глаз.
Мама садится. Тем временем одна из стюардесс приступает к обычному инструктажу о том, как пользоваться поясами и спасательными жилетами. Хотя мама и летает довольно часто, она следит за этой короткой информацией на редкость внимательно, а когда минутой позже сложенные ладони стюардессы разлетаются в направлении запасных выходов, мамино выражение лица уже совершенно явно свидетельствует, что речь идет не о заурядных мерах безопасности, а о чем-то гораздо более важном.
Для моей мамы это литургия, а упомянутая стюардесса — молодая жрица ее жизненной веры. Веры, что огромная мощь «Боинга-737» способна навсегда унести ее прочь от всех неверных, долбаных и ужасно одетых чехов.
Глава V
А теперь, милые дамы, расскажу вам, как летала в Нью-Йорк я. Летала я туда два года назад к Джеффу. (Кто такой Джефф? Потерпите, скоро узнаете.)
Уже за неделю до вылета я начинаю нервничать; и чем ближе день вылета, тем моя нервозность, разумеется, больше растет.
Таксист, который везет меня в аэропорт, пытается острить, но мне не до него, ибо я не перестаю проверять, на месте ли в сумке паспорт, деньги и авиабилет. Лицо горит, а руки и нос еще холоднее, чем обычно. Когда передо мной открываются гидравлические двери ВЫЛЕТЫ (на английские надписи, в отличие от мамы, не обращаю внимания), я уже в таком мандраже, что вынуждена сразу же направиться в ближайший туалет. Мамин чемодан на колесиках Samsonite беру с собой в кабинку, поскольку панически боюсь, что снаружи его могут запросто стибрить. Закрыть дверь тесной кабинки — дело нелегкое. В зеркале над умывальниками за моими усилиями наблюдают две женщины. (Что они обо мне думают, не знаю, но явно не принимают меня за стюардессу…)
Выйдя из туалета, я быстро проверяю, не выпал ли из сумки паспорт, на месте ли деньги и авиабилет, и спешу отыскать на одном из голубых табло свой рейс. Его нет! Впадаю в панику и хватаю за украшенный позументом рукав одного из проходящих и говорящих по-чешски пилотов.