- Зови девок, Агафья!
- Да ты что, ягодка? Что ты? - закудахтала было нянька, но на неё цыкнули сразу с двух сторон - сама Ярина и гонец:
- Кшыть, бабка! Небось не на смерть везу боярыню! Князь сам её кличет…
- Знаем мы, каково он, - заворчала было Агафья, но гонец потянул из ножен меч, и она сжалась, опасливо шарахнулась в угол.
Испугал Ярину этот жест - стремительный, грубый, словно и впрямь знала старая нянька что-то такое, что могло опорочить князя Владимира или предупредить Ярину, - но делать было нечего. У князя оставался её муж, Заслав, и, кто знает, может, Ярина и могла спасти своего суженого.
На дворе стоял крытый возок - князь прислал. Возле верхами дожидалось десятка два воев, в распахнутых воротах маячило ещё несколько, да с гонцом с палаты прошло человек пять. Немалое число воев отрядил князь Владимир!
Две сенные девушки проводили боярыню к возку. Ярина со всех сторон чуяла на себе откровенно-холодные взгляды, но и бровью не вела. Успела-таки шепнуть ей на ушко два слова старая Агафья - падок был до женского естества князь Владимир. Слух идёт, что он чужих невест, дочерей и жёнок портит часто. И слова не выскажешь - князь! Иную силком увозили от отца или мужа, иных прижатые к стене родители отдавали сами.
Не было ему в сём деле преграды. Беречься следовало всякой бабе и девке. Одно успокаивало - чтобы вот так, среди бела дня, при всём честном народе - такого ещё не бывало. Такого бы устыдился и сам князь! Да и Заслав там, на его подворье - авось, не даст в обиду!
Такие мысли одолевали Ярину всю дорогу - она и не заметила, как доехали до княжьего терема. Стоял он в самом детинце Галича, на всхолмии, обнесённый высокими стенами - град во граде. Внутри терема, купола, башенки, службы. Красных крылец сразу два, домовая церковка, стены сложены из камня, украшены резьбой. Крыльцо всё в деревянном кружеве - даже жалко ступать по гладким ступеням.
Ярина приехала одна - девок с собой брать не разрешили. Тот же длинный жилистый гонец проводил её в небольшую светлую горницу, где её дожидались. Сенные девки споро и молча поснимали с боярыни тёплый полушубок, плат, парчовую душегрею и выскользнули вон.
Ярина огляделась. Горница чистая, светлая. Вдоль стен крытые сукном лавки. На столе угощение - два подноса с заедками и кувшин вина. В глубине за занавесью - ложница. Боярыня заглянула было - а вдруг спит там утомлённый Заслав, - но там никого не оказалось.
За спиной тихо скрипнула дверь. Ярина обернулась - на пороге стоял князь.
Владимир был в одной рубахе, шёлковой, узорчатой, перехваченной пояском. Был он слегка полноват - пошёл в материну рыхлую породу, да и сказалась привычка каждый день выпивать по нескольку чаш вина и мёда. Тёмное лицо слегка опухло, но борода аккуратно расчёсана.
Он остоялся в дверях, упираясь в косяки ладонями. Глаза его ели ладную фигурку Ярины. Смущаясь, боярыня поклонилась князю.
- Так вот ты какая, - протянул он, не отводя взгляда. - Ярина Борисовна… Подойди.
Она приблизилась, низя глаза. Была мала ростом, и всякий мужчина, коли не родной батюшка или не младший братец, казался её выше. А перед князем, один на один, и вовсе заробела.
- Не прячь глаз-то, - тихим, севшим голосом попросил Владимир.
Ярина подняла на него взгляд. Глаза их на миг встретились.
- Вот ты какая, - повторил Владимир. - Красавица… Подь поближе.
Он протянул руку, беря за локоть, но Ярина отшатнулась:
- Заслава Сбыгневича я жду…
- Да на что он нам? Нешто так нужен твой Заслав? Владимир шагнул ближе, протягивая к Ярине руки. - Нам и двоим хорошо будет!
- Княже, я мужа жду! - вскрикнула Ярина, отбиваясь. - Меня он звал…
- Это я тебя звал! - Владимир оттеснил её от двери, облапил, обнимая, жарко дыша в шею. Маленькая, хрупкая, она стеснялась кричать, но билась в его руках отчаянно, отворачивая лицо от поцелуев. - Который день спать не могу, как увидел тебя! Ну бойся, касатка!
- Пусти! Пусти! - отбивалась Ярина.
Обхватив её, Владимир вскинул молодую женщину на руки, шагнул в ложницу. Ярина закричала, но он уже бросил её на постель, навалился сверху, одной рукой отводя слабые руки, а другую уже запуская ей под подол…
Проспавшегося Заслава двое холопов взгромоздили на коня, и боярин с тяжёлой головой, усталый и смурной, направился до дому. Две ночи провёл он у князя - на несколько дней растянулся пир. Гости ели, пили, справляли здесь же малую нужду, засыпали, чтобы, проснувшись, продолжить есть, пить и веселиться. Заслав смутно помнил, как князь усаживал его близ себя, звал виночерпия наливать обоим поровну, хлопал по плечу и говорил о молодой жене. Хмельной Заслав хвалился Яриной, поминал её красу и нежность… Исплакалась, поди, ягодка, по нему! Да кто ж знал, что с княжьего пира так быстро не уходят! И не просто так - на плечах Заслава болталась соболья шуба, Владимиров подарок. Когда и за что пожаловал ею Владимир молодого боярина - Заслав не помнил. Да всё не упомнишь!
С тяжёлым чувством, что аукнется ещё ему этот пир, Заслав наконец подъехал к своим воротам. Воротник углядел его, выскочил распахивать воротину, и по тому, как суетился он, как дрожали его руки, Заслав мигом понял и от понимания этого протрезвел враз - дома случилась беда.
У крыльца сполз с седла, пошатываясь и одной рукой придерживая шубу, взошёл на крыльцо. Навстречу ему уже спешил отец, боярин Сбыгнев. Лицо его было красно от гнева, длинные полуседые усы топорщились, домашний охабень напялен кое-как.
- Батюшка, - только и успел молвить Заслав - с ходу размахнувшись, боярин впечатал сыну зуботычину.
- За что? - охнул тот.
- За то! - вскрикнул боярин. - Ах, ты, пёсий сын! Сукин выблядок! Ты что это, поганец, сотворил? Куды жену дел?
- Жену?
- Куды Ярину увезли, где она?
- Ярина? - растерянно оглянулся Заслав.
- Вчера днём её на княжье подворье свезли! По Князеву слову! Что, скажешь, не ты ему, блудодею, жену с пьяных глаз отдал?
Заслав покачнулся. Разбитая тяжёлым отцовым кулаком губа болела, во рту было солоно, но ещё больнее и солонее было на душе. Так вот оно что! Вот, значит, почему князь его об Ярине расспрашивал! Ноги подкосились, и он тихо сполз на лавку. Вбежала мать, поднырнула под руку отца, собой заслонила непутёвого сына и обняла, прижала лохматую голову к груди, запричитала что-то. Заслав ничего не чувствовал. Ярину увезли. Отняли. Князь отнял. За что?
4
Недоброе свершилось в Галиче. А впрочем, Ярина ли первая, Ярина ли последняя.
Правду молвить, недобро жили за своим князем галичане. Надеялись они, что законный князь станет радеть о земле их, - но Владимир Ярославич словно мстил за давние обиды. Дни напролёт гонялся на охоте, а потом пировал с дружиной. Молодым ражим воям[5], у которых ни кола, ни двора, а всего добра, что князь подарит, предпочитал он смышлёных мужей. В дружину брал всё больше простых ратников или неродовитых боярских детей - у родовитых-то отцы в думной палате заседали, могли через сынов повлиять на князя, а Владимир того не хотел. Всю жизнь мечтал он быть сам себе голова - и дождался. Сбылась мечта.
В самом деле, живи и радуйся! Пропал куда-то ненавистный Олег Настасьич. Послухи доносили, что прискакал тот к князю Рюрику Ростиславичу Вышлобому в Киев, пал в ноги и поплакался о беде своей. Но у Рюрика были свои заботы. Он обещал подумать, а покамест отправил Олега жить во Вручий - маленький княжий городок, где сам часто бывал, а потому князя-наместника не держал. Там Настасьич и жил - ни богу свечка, ни черту кочерга. Можно было задуматься - как-никак когда-то Рюрик не оказал помощи беглому от отца Владимиру, а брата его ненавистного приветил, - но Владимир об этом не думал. Он знал, что Рюрик Ростиславич не станет помогать Олегу.
Окончательно Владимир обрадовался и уверился в том, что стал признанным князем, когда в конце зимы в Галич прибыли послы из соседнего Владимира-Волынского.