После обеда мы с братом поехали в мебельный магазин покупать кровать, а Веру отправили за продуктами в гастроном.
В центральном мебельном магазине кроватей не оказалось, нам посоветовали съездить в Заречье. Но и там не повезло, мы опоздали, все кровати были уже проданы. Правда, в углу магазина стояли софы, стоили они двести тридцать рублей, мне это было не по карману. Я уже собрался уходить, но неожиданно около кассы увидел Валентину, она тоже заметила меня, помахала рукой.
— Софу купила, — улыбаясь, сказала Валентина. — Решила наконец-то обзавестись мебелью.
Она повернулась к шифоньеру, посмотрела в зеркало, быстрым движением поправила платок, прикрыла полные, как у тетки, щеки. Одевалась Валентина модно, любила меха. Рукава пальто оторочены соболем, на ногах расшитые бисером оленьи унты.
Я заметил, что в магазине рассматривают ее с какой-то тайной завистью; она это чувствовала, по лицу сквозила довольная улыбка.
— Мы тоже хотели кровать купить, только их уже разобрали, — вздохнул Костя.
Он поднял с пола гвоздь, который выпал из упаковки, засунул в карман. В этот момент брат чем-то напоминал мне отца — он не любил разбросанных гвоздей, всегда подбирал их.
— Ты, Степан, прости, заняла я комнату, — смущенно сказала Валентина. — Тетя Зина говорит, что тебя уже больше месяца нет, а тут вещи мои пришли, на улице их не оставишь.
— Да мы устроились, — сказал я, наблюдая за Костей. — Сегодня вот комнату побелили, только спать не на чем.
— А что софу не возьмете? Очень удобно: раздвигается, смотрится. Сейчас все покупают, модно. — В ее голосе послышались профессиональные нотки.
— Куда ее, сломаем. Нам что-нибудь попроще.
Мне не хотелось говорить, что у нас не хватает денег, но она каким-то своим женским чутьем поняла и быстро, не меняя интонации, сказала:
— Конечно, не все сразу, поработаешь, потом хорошую мебель возьмешь. Я вот в Бодайбо вертолетчиков знаю, богато живут.
Валентина взглянула на брата, деловито нахмурилась, затем попросила минутку подождать, ушла куда-то. Через некоторое время вернулась обратно.
— У меня здесь знакомая работает, она говорит: есть одна, недорого стоит, но у нее ножка сломана.
— Посмотреть можно?
Валентина провела меня к заведующей. Та открыла склад, показала кровать. Ножка была не сломана, она слегка треснула, видимо, задели при разгрузке. «Пустяки, посажу на клей». Кровать стоила восемьдесят шесть рублей, это меня устраивало, к тому Же еще остались деньги, заодно решил купить и письменный стол. Валентина нашла машину, договорились с шофером.
Когда вернулись домой, увидели — сестра вколачивает в стену гвоздь. На полу, рядом с табуреткой, картина, раньше я ее видел в хозяйственном магазине, что находится недалеко от булочной. Она висела прямо напротив входа, бросалась в глаза. Синее-пресинее небо, темный покосившийся домик и черная пасть собачьей будки. Картина висела давно, никто ее не покупал.
— Ты зачем ее взяла?
— С нею как-то веселее, а то стена голая, жутко даже, — рассудительно ответила сестра. — А тумбочку — под цветы.
Тут только я заметил в углу прикрытую белой тряпкой тумбочку.
— Сколько стоит? — тут же спросил Костя, бросая на стул пальто.
— Тебе-то что, уж помалкивал бы. Повесь пальто на вешалку и не разбрасывай, — накинулась на него Вера. — Двадцать пять рублей.
«Сколько дал, столько истратила». Я прикинул в уме — до получки оставалась еще неделя, а денег у меня только-только. Перед тем как лететь домой на похороны, я занял у Добрецова сто рублей, рассчитывая отдать с получки, но не ожидал, что появятся непредвиденные расходы.
— Ну да ладно. Мы кровать привезли. Пойдем, ты дверь придержи, заносить буду.
— А мы еще стол купили письменный, — похвастался Костя. — Мой будет, а ты на своей тумбочке пиши.
Вера что-то хотела ответить, но неожиданно схватилась за горло, закашлялась.
— Что случилось?
— Коктейлю напилась, — призналась она.
Это меня не на шутку напугало, и тотчас же после того, как мы занесли вещи в дом, я пошел на кухню, разжег керогаз. Молоко вскипело быстро, я налил его в кружку, бросил туда немного соды.
Сестра маленькими глотками, морщась, стала пить молоко. На лбу выступили капельки пота.
— Добралась до бесплатного, — пробурчал Костя, выгребая из кармана на подоконник изогнутые гвозди.
Покончив с гвоздями, брат хотел залезть на кровать, но потом, покосившись на поврежденную ножку, передумал, сел за письменный стол, выдрал из тетради листок, нарисовал собаку, отдаленно напоминающую Полкана, вырезал ее и, поплевав с обратной стороны, прилепил к картине, рядом с собачьей будкой.