Эта загадка долго мучила меня, но вот в опубликованной в этом году книге Александра Орлова[507] «Тайная история сталинских преступлений»[508] я прочитал, что автор, бывший тогда начальником экономического отдела НКВД[509], поехал в Испанию в качестве советника республиканского правительства. Раз так, то нет ничего загадочного в том, если бы хорошо владеющий языками Ким-сан в какой-то должности был среди «557 человек» советских граждан, принимавших участие в испанской войне. Вообще, между советскими органами и испанской гражданской войной очень странная связь. В энциклопедии сталинских времен в качестве одной из причин поражения народного фронта подчеркнуто называется «предательство левых социалистов, троцкистов и анархистов». Эренбург в своих мемуарах «Люди, годы, жизнь» отводит испанской гражданской войне много страниц, но этой проблемы, похоже, сознательно избегает. Однако через все мемуары видно, что его записи об Испании очень яркие, и чувствуется его глубокая любовь к ней. Приведу один отрывок.
«В Европе тридцатых годов, взбудораженной и приниженной, трудно было дышать. Фашизм наступал, и наступал безнаказанно. Каждое государство, да и каждый человек мечтали спастись в одиночку, спастись любой ценой, отмолчаться, откупиться. Годы чечевичной похлебки… И вот нашелся народ, который принял бой. Себя он не спас, не спас и Европы, но если для людей моего поколения остался смысл в словах “человеческое достоинство”, то благодаря Испании. Она стала воздухом, ею дышали»[510].
Я привел здесь выдержку из текста Эренбурга по понятной причине. Когда я работал над переводом его мемуаров, Ким-сан во многих смыслах поддерживал меня. По моей просьбе не раз ходил к Эренбургу, брал разные материалы. Однажды он пробурчал мне как-то невзначай: «Рассказы Эренбурга об Испании хороши. В них и вправду вложена душа». Я тогда мельком подумал, что у него такие же чувства. И почему же я при жизни более настойчиво не расспросил его? Сейчас об этом можно только жалеть, но, хотя в Москве это уже не табуированная тема, до сих пор стоит ощущение, что [510]просто так спрашивать об этом нельзя. Кроме того, однажды Ким-сан, касаясь Испании, произнес такую загадочную фразу: «Кимура-сан, я, знаете, после Испании долго сидел в лагере в Северной Африке. А Люба (жена) все это время хранила верность и ждала меня»[511].
Лагерь в Северной Африке?! Но больше он ничего не сказал. Это был буквально миг, и у меня совсем не было времени расспросить. Когда я опомнился, разговор уже перешел на другую тему. Я долгое время носился с этим «лагерем в Северной Африке». Как мне попадалась книга о гражданской войне в Испании, так я начинал ее перелистывать в поисках чего-нибудь о таком лагере. В позапрошлом году нашел книгу, написанную французским автором. Но там не было и следа советских, нет, даже русских людей. Эту загадку я полностью не разгадал по сегодняшний день. Но она оказалась наполовину разгаданной с совершенно неожиданной стороны. То есть я думаю, что разгаданной. Я узнал, что он был в лагере на Колыме. Колыма находится на северо-востоке Сибири и была центром лагерей в сталинское время, особенно известным своей суровостью.
Солженицын в 4-й главе — «Архипелаг каменеет», 3-й части «Архипелага ГУЛАГ» пишет[512]: «Я почти исключаю Колыму из охвата этой книги. Колыма в Архипелаге — отдельный материк, она достойна своих отдельных повествований. Да Колыме и “повезло”: там выжили Варлам Шаламов и уже написал много; там выжили Евгения Гинзбург, О. Слиозберг, Н. Суровцева, Н. Гранкина и другие — и все написали мемуары. Я только разрешу себе привести здесь несколько строк В. Шаламова о гаранинских расстрелах:
“Много месяцев день и ночь на утренних и вечерних поверках читались бесчисленные расстрельные приказы. В 50-градусный мороз музыканты из бытовиков играли туш перед чтением и после чтения каждого приказа. Дымные бензиновые факелы разрывали тьму… Папиросная бумага приказа покрывалась инеем, и какой-нибудь начальник, читающий приказ, стряхивал снежинки с листа рукавицей, чтобы разобрать и выкрикнуть очередную фамилию расстрелянного”».
506
507
Здесь, видимо, имеется в виду русский перевод книги, вышедший в 1983 году. Первоначально книга вышла на английском («The Secret History of Stalin's Crimes») в 1953 году.
510
Это странная ремарка с учетом того, что в год ареста (1937-й) он был женат на М. Цын, а после выхода на свободу оказалось, что она замужем вторично.