Чуть-чуть накрапывал мелкий дождик, и воздух свежел.
«Наказание тяжелое, но и полезное…» — звучали в ушах собственные слова, сказанные им четверть часа тому назад. Теперь он едет прямо в руки к своим смертельным врагам, врагам партии, советской власти. Дехкане, сбегавшие с гор, провожали его тревожными взглядами.
Ну, вот тебе и война, товарищ Саид-Али Мухтаров!
И совсем другая мысль пришла ему в голову. Почему именно смерть должна завершить кольцо неудач, постигших его в личной жизни? Он одинок? Нет, не одинок! ЦК партии, зная о решении обкома, «нашел возможным…» для «оздоровления Ташкентского сельмашстроя…» назначить туда инженера Мухтарова!
Но и ранее пришедшая ему в голову мысль не оставляла его. Война! Он пытался заинтересоваться горным ландшафтом, оценить небольшие, даже не обшитые деревянными укреплениями туннели, встречавшиеся по пути. Облицовывать дороги собираются лишь в третью очередь. А стоит ли вообще это делать? Скалы, камни. Кое-где из расщелин стекала вода…
Мотор работал на удивление ритмично. В дрезине стало жарко, и Саид подставил свою голову освежающей прохладе ветра и дождя.
Миновав Кампыр-Рават, Мухтаров посмотрел на часы. У него еще оставалось восемнадцать минут. Через каких-нибудь пять минут он проскочит последний туннель, находящийся недалеко от головы канала. Может быть, это шутка? Может быть, там и басмачей никаких нет? Просто подшутили над нами, как это делают первого апреля.
Но это не была шутка. Четверо вооруженных английскими винтовками и кинжалами стояли по двое с обеих сторон туннеля и проводили Саида ружейным залпом. Они. наверное, подавали своим сигнал. Саид выключил сцепление. Мотор зарычал и умолк. Дрезина по инерции двигалась по туннелю и резко свернула в сторону. Саид нажал на тормоз. Туннель тянулся на сто один метр в длину. Заторможенная дрезина остановилась у выхода.
Навстречу дрезине бежало около полутора десятков басмачей, пестро одетых и вооруженных чем попало. Темнота туннеля сменилась резким дневным светом, а в уши ударили злобные крики ошалевших от радости бандитов.
Саид понял, что в его поступке была немалая доля легкомыслия. Что это война — у него уже не было сомнения. Победа басмачам досталась дешево, даже без всяких уловок. Он просто сам дался им в руки. «Так глупо, — мелькнула в голове трезвая мысль, — снова проявил легкомыслие…» Но уже поздно сожалеть об этом.
X
Несколько вооруженных людей стремительно направились к дрезине. Саид-Али не стал ждать, пока его схватят басмачи (не было сомнения в том, что они приближались с таким намерением). Ближе всех к дрезине подошел лучше других одетый и вооруженный моложавый мужчина с бородкой. Рядом с ним стоял другой, по-видимому помощник. Саид с первого взгляда догадался, кто они. Один из них был бек-баши. Раздумывать не оставалось времени. Саид выскочил из дрезины и направился к бек-баши. В голове одна за другой возникали и терялись мысли. Топографию гирла он знал до мельчайших подробностей. Бежать можно только в туннель или броситься вниз, прямо в гирло канала. Допустим, что дрезину он успеет обойти до первого выстрела из винтовки. А дальше? Лучше — вниз, в гирло…
Его мысли вдруг оборвались. Руки басмачей впились в Саида и вернули его к мрачной действительности. Двое откормленных байских сыновей, точно железными клещами, держали Саида. Крик победителей заглушил всякую надежду на спасение.
Бек-баши взмахнул рукой в сторону гирла. Байские сынки грубо потащили Саида к глубокому руслу давно оконченного гирла. Не так давно здесь была спущена вода и только лужицы блестели на глинистой почве. Крутой обрыв из горной породы и лёсса откосом спускался в гирло на глубину около трех метров. Даже в глазах потемнело. Его, наверное, ведут к круче, чтобы расстрелять без сопротивления, без борьбы. Двое будут держать за руки, а третий… пустит пулю в затылок. Точная винтовка не подведет. Смерть… жалкая смерть от руки басмача.
Какой необдуманный, нерассудительный поступок позволил ты себе, Саид! Единственное, что остается: оттянуть, задержать, пока там… Штейн, милиция, Синявин.
— Отпустите меня! Я должен говорить с бек-баши, — сказал Саид, упираясь и останавливаясь возле начальника этой банды.
И как раз в этот момент со стороны дрезины раздался один и второй револьверные выстрелы. Стрелял меткий стрелок, которому, как и саперу, обезвреживающему мины, ошибаться в этот миг не разрешалось. Бек-баши упал с простреленной головой. Раздался отчаянный крик. Охрана Саида тотчас обернулась в ту сторону, откуда прозвучали выстрелы. Неожиданность парализовала бандитов.
Саид яростно бросился на одного из басмачей и выхватил у него винтовку.
Он выстрелил в толпу перепуганных басмачей, и этим принудил их упасть на землю для защиты. А сам бросился к скалам и укрылся за ними. Только теперь он полностью оценил создавшуюся обстановку. В голове канала находилось около пятидесяти басмачей, вооруженных чем попало. Разоружить милицию они могли лишь с помощью хитрости. Милицейского пулемета у них не было, значит, они еще не овладели им.
Но кто стрелял возле дрезины? И в кого он метил?
Мухтаров из-за скалы дал несколько выстрелов, но не мог разобрать, что делается возле дрезины. Там произошло что-то необычное, поднялась паника. К тому же басмачи оставили его в покое, увлекшись, очевидно, происходящим возле дрезины.
Со стороны Кзыл-су донеслись людские крики. Не выпуская винтовку из рук, он обернулся и с удивлением увидел, что от Кзыл-су, торопливо взбираясь на гору, шли вдоль берега дехкане.
Трудно было установить точно их количество, но, очевидно, по взгорью к голове канала взбиралось более сотни людей.
Саид вспомнил, как летом, когда завершались работы перед пробным пуском, они такой же лавиной шли по взгорью, змейкой тянулись вдоль Кзыл-су.
«Арьергард басмачей», — мелькнуло в голове, и он еще крепче сжал винтовку. Теперь он уже не умрет позорной смертью.
Дехкане, шедшие впереди, остановились на горе. По их поведению было ясно, что они не видели Саида, укрывшегося за скалами возле гирла.
Около станции раздались выстрелы, и дехкане повалились на землю. Кое-кто из них пополз вниз, Саид услыхал, как в толпе звучали слова проклятия.
Он ничего не мог понять. Однако странно, почему о нем забыли? И что ему дальше делать? Он держал винтовку наготове и наблюдал. Дехкане подходили со стороны берега к горе и падали на землю, чтобы не попасть под нестройные и редкие выстрелы.
Саид наконец понял, что дехкане, бесспорно, его союзники, — ведь это их обстреливают басмачи.
— Аталяр! Уртакляр! — крикнул Саид, поднимая винтовку.
— А-а-а! — закричали ему в ответ с десяток голосов.
Толпа дехкан вдруг поднялась на ноги, некоторые приветствовали Мухтарова.
Радоваться ему или остерегаться какой-нибудь западни? Но что будет, то и будет.
Мухтаров по скале взбирался наверх, к дехканам. Вот они уже близко. Он уже видит их удивленные и вместе с тем почтительные лица. Он не может ошибиться. Да. Это союзники. Они пришли на праздник пуска гидростанции и озадачены — не понимают, что здесь происходит. Они еще и до сих пор предполагают, что это стреляет охрана станции, принимая их за злоумышленников.
Саид из-за скал уже мог различить сооружение станции, ее ворота, покрытые высохшим илом. И ни одного басмача. Он решил миновать кряж и пробраться к станционным строениям. В толпе дехкан нашлись желающие сопровождать его.
Пробираясь под укрытием скал к станции, Саид вместе с дехканами наткнулся на труп милиционера. Невдалеке лежали еще четыре человека с заткнутыми тряпьем ртами.
— Где начальник охраны? — спросил Саид у молодого русского милиционера, развязывая ему руки и вынимая тряпку изо рта.