Но надо же возвратиться к той жизни, которая творилась за оградой моей маленькой чернореченской усадьбы.
Глава шестидесятая
1905
9 января. Журнал «Провинция». Манифест о конституции.
1905 год начался в огненном зареве, брошенном на русскую историю кровавой банею 9 января.
Тот государственный «социализм», на котором сломал себе голову недалекий, но по своему честный чиновник, Соловьев, как и многие в то время, полагавшие, что можно совместить несовместимое, был еще в моде у охранки. Она создала Гапона, тоже сломавшего себе голову[543] на организации преданных правительству рабочих, как таковой организованной силы, которая могла бы служить престолу в борьбе его с зазнавшимся капитализмом. Во всяком случае, для успеха государственного социализма — а он, пожалуй, и мог бы на время иметь успех — нужно было, чтобы у государственного кормила сидели не Романовы-Обмановы, да к тому же, еще и кретины, а стоял бы такой гениальный человек, как Петр Великий, так сказать природный, хотя и родившийся в парчевых пеленках, большевик. В какой степени расчеты пролетариата на помощь царскую в борьбе его с капитализмом за свои экономические интересы оказались ошибочными и вздорными, доказывается страшной расправой с петербургским пролетариатом, одурманенным поповско-социалистическими речами Гапона.
Накануне 9 января я был в редакции «Современного Мира»[544] (он же «Мир Божий», который Куприн называл еще «Жир Мобий») на совещании прогрессивных редакторов под председательством Короленко. Литераторам хотелось выработать такую программу, которая более или менее объединяла бы их в их публицистических выступлениях. Конечно, трудно было связать кадетов в один узел с социал-демократами, хотя бы и меньшевиками, органом которых мало-помалу становился «Жир Мобий». Все же говорились страстные речи. В особенности что-то очень страстное сказано было Александром Кугелем[545]. Собрание окончилось около одиннадцати часов. Полиция, по-видимому, была ложно осведомлена, что на этом собрании будет Гапон. Он уже к тому времени потерял кредит у охранки. Общая волна увлекла щепку, которая хотела управлять стихиею, да еще такою, как пролетарская. Рабочая масса организовалась, Гапон сделал свое дело, но организовалась во имя некоторого социалистического идеала, будто бы разделяемого высшей властью. Приготовление к мирному походу на Зимний Дворец, чтобы непосредственно побеседовать с царем, как с отцом, обойдя средостение, буржуазное и чиновничье, испугало полицию; показалось ей, что это уже революция, что надо будет употребить силу и пустить в ход холодное и огнестрельное оружие, чтобы указать массам их надлежащее место и положить предел всеобщему волнению, охватившему страну. К тому же, уже к Святополк-Мирскому, тогдашнему диктатору и лже-пророку политической «весны»[546], обращалась, во главе с Максимом Горьким, либерально-радикальная делегация и поставила ему на вид, что необходимо предупредить движение дарованием обществу — читай буржуазному — писанной конституции, которая гарантировала бы ему разные свободы. Во всяком случае, какие бы то ни было собрания накануне рокового дня взяты были под особые подозрения, и поэтому около редакции на улице[547] стояли конные стражники и шмыгали шпики. А так как у меня были длинные волосы, еще не очень седые, и я был в шляпе и в длинном пальто, то едва я отъехал на извозчике от подъезда — извозчик же был у меня месячный и летел по зимнему пути стрелой, — как за мной погнались конные полицейские. Они успели поровняться со мной, и я слышал, как один из них сказал: «Да нет, это не он, это Ясинский». Тут они повернули лошадей назад, а мы поехали тише. Еще я должен был заехать к приятелю, ждавшему меня с ужином, и, наконец, возвращался, верно, часу во втором или в третьем по Строгановой набережной[548] вдоль Большой Невки, когда нам повстречался длинный обоз, весь нагруженный некрашенными дощатыми гробами. Извозчик шарахнулся в сторону. Проехал обоз.
543
Георгий Аполлонович Гапон (1870–1906) — русский православный священник, проповедник, политический деятель; в 1904–1905 гг., после окончания Духовной академии, священник церкви святого благоверного князя Михаила Черниговского при Петербургской городской пересыльной тюрьме. В феврале 1904 г. основал «Собрание русских фабрично-заводских рабочих С.-Петербурга». Организатор январской рабочей забастовки и массового шествия рабочих к царю в день «Кровавого воскресенья» 9 января 1905 г. Был лишен сана, эмигрировал, амнистирован в октябре 1905 г., вернулся в Россию. 28 марта 1906 г. в Озерках под Петербургом судом эсеров был приговорен к смертной казни и повешен.
544
Анахронизм мемуариста: журнал «Мир Божий» издавался в Петербурге с 1892 по 1906 г. (издательница М. К. Куприна-Давыдова, редактор Ф. Д. Батюшков); закрыт правительством в августе 1906 г., с октября 1906 г. выходил под названием «Современный мир».
546
Князь Петр Дмитриевич Святополк-Мирский (1856–1914) — министр внутренних дел Российской империи (26 августа 1904–18 января 1905 г.), был уволен вскоре после начала революционных событий в январе 1905 г. При вступлении в должность министра произнес речь, в которой, в частности, заявил: «Административный опыт привел меня к глубокому убеждению, что плодотворность правительственного труда основана на искренно благожелательном и истинно доверчивом отношении к общественным и сословным учреждениям и к населению вообще. Лишь при этих условиях работы можно получить взаимное доверие, без которого невозможно ожидать прочного успеха в деле устроения государства». Эта речь, давшая повод называть время правления Святополк-Мирского «эпохой доверия», а также «весной русской жизни», была сочувственно встречена общественностью, которая увидела в словах нового министра предвестие широких либеральных реформ.
548
Строганова или Строгановская набережная — ныне часть Выборгской набережной от ул. Академика Крылова до наб. Черной речки.