Он хохотнул. И резко оборвал смех.
Все дело было в том, что она ему понравилась. Ему очень понравилась эта девчонка с ее гномом, заглохшим мерином и деловитой отчаянностью. А его отпуск только начался. И впереди почти четыре месяца… Она влетела обратно в широких и потертых джинсовых шортах, прикрывающих ноги до колен. И в темно-синей байковой рубашке, не заправленной за пояс, немного великоватой ей и одновременно очень уютной. В руках она тащила несколько дисков, на ходу перебирая их в руках. И, дойдя до кресла, в котором расположился Сашка, спросила:
- «Эта замечательная жизнь», «Неспящие в Сиэттле» или «Терминатор-2: Судный день»?
- Здо́рово! – оценил наряд Сашка и кивнул на диски. – Начнем по порядку. Ночь длинная.
- Ночь длинная, - согласилась она. И вставила в дивидюшник один из фильмов. Остальные бросила сверху. И подошла к креслу возле Сашки. Устроилась в нем с ногами и перевела взгляд на парня: - Пиво хоть подашь?
- Подам.
Он принес ей пиво. И еще парочку бутылок – чтобы были под рукой. Потом доели пиццу. Финал «Замечательной жизни» Сашка пропустил – делал на кухне бутерброды. Там же его застали фейерверки, петарды и радостные вопли празднующих. Когда он, наконец, ввалился в комнату с блюдом, на экране болтала Мэг Райан.
- С новым годом! – выдал он.
Санька стояла у окна, глядя на цветные огни за стеклом, потом обернулась к нему, подняла на него глаза, все еще блестевшие слезами после финала предыдущего фильма и ответила:
- С новым годом! А я желание забыла загадать.
- Загадай через час. Где-то же все равно будет двенадцать.
- Уже не по-настоящему.
Сашка подошел к окну и сунул ей под нос свои часы.
- Видишь? Начало двенадцатого. Так что составляй список. В двенадцать хлопушку бабахнем. И все обязательно сбудется.
- Ты что? После Европы часы не переводишь? – хохотнула она.
- Забываю иногда, - отмахнулся он, уселся в кресло и принялся жевать. – Зато пригодилось.
- А ты хитрец. О юриспруденции никогда не задумывался?
- Неа. У меня со словами туго. Я больше руками люблю… механизмы там всякие.
- Я бы не сказала, что туго. Меня вот уболтал. Ладно. Раз уж на то пошло… Где бывал?
- Да знаешь… проще сказать, где не бывал. Вот в Исландии еще не довелось, - рассмеялся он. – Я третий год езжу.
- А девушки где самые красивые? Про наших врут?
- Не врут. Наши красивые. И ты красивая.
- Спасибо. Тогда на следующий вопрос сам напросился. Не обращай внимания, я уже достигла нужной кондиции. Мне можно как женщине отказать, а?
Сашка удивленно вскинул брови, помолчал, переваривая вопрос и обдумывая ответ, и серьезно сказал:
- Можно, Алекс.
Теперь уже удивилась «Алекс». Даже икнула чуть слышно. Потянулась за своим пивом, сделала глоток и негромко рассмеялась.
- Ну и ладно. Зато у меня гномы есть.
- Гномы есть, - буркнул Сашка и уставился в телевизор.
Под утро Санька заснула. Прямо в кресле. Сашка перенес ее на диван, собрал мусор и пустые бутылки, а когда выходил из квартиры, столкнулся с доставкой пиццы.
- Главное вовремя, - поржал он, расплачиваясь.
Второй день при Медведе
Медведь внимательно рассматривал Сашкину ногу. Хозяяяин. Полная чушь, что это только кошаки сами выбирают, кому принадлежат. Золотистый ретривер был в этом вопросе однозначно определившимся. Санька – хозяйка. Сашка – хозяин. Иначе с чего бы ему второй день подряд носиться с их с Санькой проблемами?
Колбасой он, кстати, кормил вкусной. Да и вообще, производил впечатление приятное. Был еще один весомый аргумент. Разве Санька доверила бы его кому попало? Да, она была барышней своеобразной. И для Медведя по-прежнему оставалось загадкой, как она собирается с ним управляться. Но на сытый желудок думалось легче – он не станет доставлять хлопот. Потому что ему нужна эта семья. Снова очутиться на улице он не хочет. А в приюте колбасу не дают. Во всяком случае, такую.
Вознамерившись теперь же расставить все точки на «ї», Медведь подошел к сидевшему за столом Сашке и стал передними лапами ему на колени, дотянувшись до лица. И самым преданным образом сверкнул черным глазом. Язык вывалился сам. И устремился к Сашкиному носу.
Но Сашка отстранился и перехватил собачью морду.
- Давай-ка договоримся, Медведь. Телячьи нежности оставь для своей хозяйки. У нас с тобой будут крепкие мужские отношения. Собирайся, гулять пойдем. Потом машину ремонтировать. Так что дел много…
Второй день при Медведе
Что должен был чувствовать Наполеон при Аустерлице? Над ним сияло яркое золотое солнце, и, взирая на разгромленную армию противников, он испытывал ликование сердца, какое бывает, когда превосходишь себя самого.
Что чувствовала Александра Григорьева в этот погожий октябрьский день? Наверное, что-то, что определенно напоминало пережитое Бонапартом в Австрии. Во всяком случае, когда выпрыгивала из такси напротив бизнес-центра, где располагался офис родной конторы, она задрала голову к небу и торжественно подумала: «Пан или пропал!»
Пока поднималась в лифте наверх, успела заглянуть в зеркальце и поправить волосы. Потом воротник рубашки. И, наконец, мысленно обзавестись собственной фирмой по бракоразводным процессам. Но это после. Сперва…
Она вышла на своем этаже и направилась в приемную Максима Олеговича Вересова.
- Начальство у себя? – бросила она Свете. Секретарше, недавно выползшей из декретного отпуска.
- Просил до двух не беспокоить, - отозвалась Света.
- У меня срочно, - пожала плечами Санька и отворила дверь в кабинет, уверенным шагом войдя внутрь. А потом провозгласила: - Полное поражение противника! Он разгромлен и разведен!
- Ты что так кричишь, Григорьева? – раздался усталый голос шефа, разглядывающего дно пустого стакана.
Выглядел он сегодня как-то иначе. И глаза, которые он все же поднял на Саньку, можно было бы назвать потерянными, если такое вообще возможно позволить сказать о Максиме Вересове.