Роман о Граале

А в безотрадном, как темница,
Дому Веспасиан томится.
Услышать вести чужака
Ему отрада велика.
И он, и телом, и душой
Воспряв надежде пребольшой,
К отцу взывает, говоря,
Что бесполезны лекаря,
Что страждет он и днем и ночью,
А ныне увидел воочью,
Что не от снадобий и трав
Он будет совершенно здрав,
И зреть служителей унылых
В окошке, дескать, он не в силах.
Уже о необычном деле
По Риму слухи полетели.
И вскоре жители узнали:
В заморские чужие дали,
К Пилату в Иерусалим
Посланник кесарем своим
Отправлен выспросить о чуде,
Послушать, что расскажут люди,
Уразуметь, пророка или
Обманщика они казнили.
Ну, а посланником притом
В сем предприятьи непростом
Назначен человек весьма
Незаурядного ума.
Он разузнает все. И буде
Пророка погубили люди,
Какую-либо, стало быть,
Ею вещицу раздобыть
И оную донесть до Рима
Реликвию необходимо.
А коль Пилат и лих, и зол,
Пилату да речет посол,
Что, праведников, мол, губя,
Пеняй, правитель, на себя.
Итак, послы отплыли вскоре
И переплыли сине море,
Бессчетные минуя мили.
И наконец к земле приплыли.
И на берег сошли. И вот
Посол гонца к Пилату шлет.
А ну, мол, сказывай, Пилат,
Кто некогда тобой распят?
Ты был несправедлив и лют —
Так поговаривает люд.
И, о замученном скорбя,
Разгневан кесарь на тебя,
Что ты, неправеден зело,
Великое содеял зло,
И посему, Пилате, днесь
Я, кесарев посланец, здесь.
Исполни ж кесарев наказ:
Осведоми о деле нас».
Пилат знавал сего посла.
Меж ними и приязнь была.
Посланец сей — высокочтим.
Оставил Иерусалим,
О важном госте услыхав,
И с челядинцами стремглав,
Доброжелателен, открыт,
Навстречу римлянам спешит
Наместник кесарев Пилат.
А римляне — к нему спешат.
И вот посланцы, поясним,
Сошлись в Аримафее с ним.
Не высказал посол, однако,
Ни дружбы, ни приязни знака,
О деле давешнем пока
Не разузнал наверняка.
Сперва он зачитал само
От императора письмо,
То бишь короткий без прекрас
Об Иисусе пересказ.
Закончил чтение посол.
Пилат и бровью не повел.
«Ответствую гостям из Рима, —
Правитель рек невозмутимо, —
В посланье истина была.
Такие именно дела». —
Дивятся гости. «Ну и ну,
Так, стало быть, свою вину
Ты, говорят Пилату, — все ж
Не отрицаешь, признаешь
И говоришь себе во вред?»
И меж собой решают: «Нет,
Помилуют его навряд.
К повешенью приговорят!»
Но тут посол к Пилату в дом
Безотлагательно ведом,
Где кряду несколько часов,
Замкнувши двери на засов,
Сам сказывал Пилат, зане
Соврет молва на стороне.
Итак, история сначала
Об Иисусе прозвучала.
Сказал про юные лета,
Поведал о делах Христа
И молвил наконец о том,
Как измывались над Христом.
Признался, что не раз слыхал,
Как голосили: «Плут! Нахал!
Обманщик!» — о самом Христе
Лихие фарисеи те.
И рек, рассказывая дале,
Правитель, как Христа предали:
«Молчанием не обойду:
Предал Искариот за мзду.
И к Симону вломились в дом.
И был Он стражею ведом
Ко мне на суд. И всех слышнее
Его хулили фарисеи.
А я ответил краснобаям,
Что мною он освобождаем
От обвинений-пустяковин.
Он, объявил я, невиновен.
Тогда вошли осатанев
Его хулители во гнев.
Первосвященники и знать
Во всю пустились угрожать.
Неистовствовали, меня
За доброту мою кляня.
Не мог идти я сопротив.
И, бесноватых укротив,
Я говорю им: «Не хочу
Уподобляться палачу
И быть с мучителями вместе.
Я, говорю, пекусь о чести
И твердо говорю вполне:
Невинной крови нет на мне
А крикуны: «Не суесловь!
Да будет Иисуса кровь
На наших детях и на нас!»
Таков был иудеев глас.
И налетели, и жестоко
Секли-кровавили пророка.
Изранен с головы до пят,
Он был злодеями распят.
О том свидетельствует свет.
И повторяться нужды нет.
Однако же и почитаться
За изверга и святотатца
Нимало не хочу и всем
Во всеуслышанье повем;
Да, отвратительнее зла
Толпа содеять не могла.
Но объявляю: я не с ней!
Я рек им ясного ясней:
«Чист Иисус, а посему
Греха на душу не возьму,
Но умываю руки!» Се
На площади слыхали все.
В то время, преданность храня,
Служили, впрочем, у меня —
Один достойный иудей
И пятеро его людей.
А звали оного слугу
Иосифом. И не солгу,
Служил он, не жалея сил.
«Позволь, — Иосиф попросил,
Снять убиенного с креста».
Дрожали у него уста
От горя. О слуге радея,
Я внял желанью иудея.
И он поднялся на настил,
Снял, и унес, и поместил
Казненного в одной из скал,
В какой гробницу изыскал.
Ушел Аримафей тогда.
А из гробницы без следа
Мертвец — о чудо из чудес!
Неведомо куда исчез.
Корысть какая и кому,
Я сам, признаться, не пойму.
Однако истина видна:
В распятье — не моя вина».
Пилата выслушал посол
И лиходеем не почел.
И рек Пилату не тая:
«Вина, согласен, не твоя.
И ты, Пилат, непогрешим.
Вестимо, так и порешим
Когда свидетели подряд
Нам эту повесть повторят».
«И очевидцев, и молву, —
Пилат ответил, — призову.
И повторит и стар, и млад:
Во зле не виноват Пилат». —
«Ну ладно. Ежели таков,
Зови младых и стариков.
И да сойдутся, как на форум,
И засвидетельствуют хором
Ерусалимляне, что честь
Твоя непогрешима есть».
Правитель действовать готов.
Правитель разослал гонцов.
Внемлите, дескать: отовсюду
Себе свидетелей добуду.
Велели: иудеям весть
О прорицателе довесть,
Как есть, до сведенья посла,
Чтоб оправдала и спасла
Она правителя. А сам
Пилат искал и там, и сям
Вещицу эту либо ту,
Принадлежавшую Христу,
Как требовал того посол.
Искал Пилат и не нашел.
А иудеи на гонцовы
Призывы отвечать готовы.