Теперь, когда я смотрю на эту священную землю, мой взгляд устремляется на запад. Там пролегает путь к восстановлению нашей империи. Мы собрались здесь не для того, чтобы страдать, а чтобы праздновать! Посмотрите на небо! Звезды говорят, что мы должны вернуть утраченное наследие. Встречаясь, мы больше не будем чувствовать себя врагами. У нас будет новый союз, который мы скрепим кровью, пролитой в сражениях, и который объединит нас! Братья по оружию! Те, что пришли из Омдурмана и Садири, из Диллинга и Эль-Аббассии, из пределов Нубы и Муглада, из Калы, Умм-Рувабы, Галлабата и Газаля, из Кордофана, Джубы, Локи, Айода, Абу-Забада и Джабель-Оды, из Акаши и Халайба, с севера и юга — я призываю всех вас. Меч войны гонит наших врагов! Мы все едины, кровь от крови моей, и у всех нас одно имя — воин. Отныне я не одинокий путник. Нас объединила судьба. Подобно Иисусу Навину, под натиском которого пали стены Иерихона, я призываю вас встать под мои знамена! Не верьте человеку, не получившему благословения звезд. Доверьтесь мне, ибо все вы — дети мои. Взрослые и ребятишки. Бедные и богатые. Красивые и уродливые. Всех вас я призываю к священной войне! Будьте беспощадны, как викинги! И наш необыкновенный союз возродит великую империю предков! Поднимите свои руки! Я хочу услышать ваши голоса!
Прислушайтесь к звукам священной войны, которая зовет вас в поход! И помните, ваш боевой клич — Омар!
Еще одна капля кислоты вытекла из сосуда на веревку. Она с шипением впиталась в скрученную пеньку, и Джоан опустилась еще на один дюйм. Когда была готова скатиться следующая капля, Джек так вывернул руки, что преградил ей путь. Капля попала ему на рубашку и прожгла кожу, но, морщась от жгучей боли, он приготовился принять на себя смертельную капель.
— Джек! Не смей этого делать! — взмолилась Джоан. Кислоты в банке достаточно, чтобы сжечь их обоих, — было бы время. Напрасно Джек пытается отсрочить ее смерть, она неизбежна, но за благородство Джоан любила его еще больше. Однако Джоан нужен не герой, а простой смертный, обыкновенный человек, и нужен он ей живым. Она бы хотела еще раз броситься ему на шею, чтобы он сжал ее в объятиях. Ей пришлось пройти через многие испытания, но страшнее этого не было. Она больше не боялась смерти и готовилась к самому худшему, думая о том, как она будет жить без Джека. Джек повернулся к Алмазу.
— Продолжайте! — требовательно сказал он. Джек был суеверным человеком и потому боялся, что если на этом свете он не сочетается с Джоан законным браком, то на небесах он вряд ли сможет найти ее. Одно дело скитаться по Южной Америке или проехать пол-Сахары верхом на верблюде в поисках Джоан, другое дело — царство Божие.
Алмаз не спускал глаз с Рашида, который замер и был готов в любой момент броситься на него, сделай Алмаз любое, пусть самое незначительное движение. Как телохранитель, Рашид не знал себе равных инстинктивно чувствовал, что здесь дело нечисто. О том, что Алмаз был великим мастером обмана, волшебства и колдовства, ходили легенды. Рашид свирепо посмотрел на Джека и Джоан, Алмаз начал церемонию.
— Таинство брака — древний и священный обряд… — Алмаз прервал речь, так как его внимание привлекла ниша перед входом в камеру. Рашид оставил дверь широко открытой, поэтому коридор хорошо просматривался. За пять лет, проведенных в тюрьме, глаза Алмаза привыкли к слабому освещению, и он хорошо видел в темноте.
Алмаз старался не показать Рашиду, что рассмотрел маленького человечка, стоявшего около камеры.
Ральф прижался спиной к мокрой каменной стене в двух шагах от входа и с ужасом смотрел на самую гигантскую крысу, какую ему когда-либо приходилось видеть в своей жизни. Красные круглые глазки мерзкой твари смотрели прямо в округлившиеся от страха глаза Ральфа. Его руки тряслись, а колени дрожали, ударяясь друг о друга.
— Крррррррысы. Только не крысы… — пробормотал он.
Если бы ему пришлось выбирать себе врагов, то он предпочел бы мафию, но не крыс. Он ни на секунду не спасовал перед Омаром и его армией, его не испугали трудности путешествия через Сахару, но крысы… Ральф прекрасно знал, что этот гигантский грызун — переносчик бешенства, бубонной чумы, тифа и тысяч других страшных болезней. Крысы были настоящим бичом для жителей всех континентов, и их единственная цель состояла лишь в том, чтобы пугать его.
Алмаз видел, что Ральф оказался в затруднительном положении, но отвернулся и продолжил обряд. На сей раз в его голосе зазвучали мистические нотки.
— ..такой же древний, как дервиши — народ, не ведающий страха, народ мужественный и могучий.
Ральф не слышал его, поскольку все свое внимание сосредоточил на крысе. Он хотел было достать зажигалку и ткнуть пламенем ей в морду, но боялся, что она укусит его. Он мечтал обойти крысу, но не мог тронуться с места, словно прирос к полу. Больше всего Ральф боялся остаться в этом подземелье навсегда. Теперь он понимал, откуда здесь взялись скелеты: крысы тщательно обглодали все кости. От таких мыслей Ральфа чуть не стошнило.
Неожиданно он услышал высокий голос, несшийся из камеры и резонирующий в замкнутом пространстве подземных ходов. Голос звенел в его ушах, приказывая смотреть не на крысу, а на человека, который говорил.
Когда Алмаз понял, что Ральф, наконец, видит его, он заговорил еще громче, властно и повелительно.
— Я говорю тебе! Приказываю идти вперед! Приказываю тебе быть сильным!
Джоан посмотрела на Джека, понимая, что что-то происходит. Свадебная церемония приобрела неожиданный поворот, и Джоан даже забыла о кислоте, крысах и веревках. Ей показалось, что Алмаз пытается сообщить им в завуалированной форме что-то важное. Она попробовала вникнуть в смысл его слов, но ничего не поняла. Голос Алмаза звучал все громче и громче. Джоан видела, как Рашид напрягся, не доверяя больше никому из них.
Джек широко раскрытыми глазами смотрел на свою веревку, которая опустилась еще на дюйм.
— Джек, держись за меня! — крикнула Джоан.
Крысы прогрызли все волокна, пенька завертелась, как волчок, расплелась и.., веревка оборвалась.
Джек с молниеносной скоростью полетел в яму, но Джоан успела выбросить в его сторону свои ноги, за которые он ухватился.
Держась за Джоан, Джек бросил взгляд в черную дыру. Он содрогнулся при мысли, что вот-вот провалится в вечность, так как теперь веревка Джоан под двойной нагрузкой будет разрушаться значительно быстрее.
В следующий момент они услышали, как что-то упало на дно, и от звонкого эха у Джоан кровь застыла в жилах.
— Господи! Что это?
— Это камень, брошенный Омаром. Да, однако, путь далек! — Джек нервно сглотнул.
Вдруг по подземным галереям рассыпался звонким эхом голос Омара. Слова было трудно разобрать, но Джоан догадывалась об их смысле. Было слышно, как толпа радостно приветствовала его. Там тысячи людей! Джоан готова была отдать и сделать все, что было в ее силах, чтобы остановить этого безумца. Она жалела народ этой страны, который Омар втягивал в войну, ненавистную и ненужную, в войну для прославления себя.
Рашид начинал терять терпение. Он не видел больше причин оставлять американцев в живых и с огромным удовольствием придушил бы их собственными руками. Ему надоело смотреть, как крысы объедают веревку. Верный слуга не одобрял многих чудачеств Омара, которые иногда заходили слишком далеко. Рашид поднял винтовку. Ничто не может помешать ему ускорить события.
Но Алмаз снова заговорил.
— Иди ко мне! — скомандовал он Ральфу, глядя прямо на него.
Пытаясь успокоиться, Ральф собрал остатки мужества и закричал как безумный. Он опрометью бросился мимо крысы и пулей влетел в камеру.
Обернувшись, Рашид нос к носу столкнулся с Ральфом и поднял винтовку.
Ральф поднес зажигалку к его глазам.
— Посветить?
Ральф приблизил зажигалку к своему лицу и дыхнул, как это делали дервиши. Из его рта вырвался огромный язык пламени, опаливший уродливое лицо Рашида. Тот вскрикнул от боли, выронил винтовку и закрыл обожженое лицо руками, затем попятился, споткнулся, потерял равновесие и упал в бездонную яму.