X
Датируется между 1180—1190 гг.
(Лев выслушивает зверей, потерпевших от Лиса.)
И наконец в покое он
Оставлен. Государь взбешен,
И гнев его на Лиса страшен.
И вот, уйдя в одну из башен, 1160
Он слег и стал, лишившись сил,
Ждать смерти: и болезнью был
Со дня святого Иоанна[1163]
Полгода мучим непрестанно.
Врачей, чтоб хворь перебороть,
Со всей страны, до моря вплоть,
Созвал он — с севера и с юга
Пришли со средством от недуга
К больному: и король, и граф
(Кого в какой писать из граф 1170
И как их звать, не знаю), одр
Его обстав, вели осмотр.
Однако хоть без промедленья,
Боясь ослушаться веленья,
Они пришли, их врачество
Бессильно излечить его.
Гринбер напряг свой ум барсучий:
Вот для кузена Лиса случай
Вернуть, искусно исцеля
Больного, милость короля. 1180
Уж то-то б славный поворот был!
И с тем на поиски он отбыл,
Решив, покуда не найдет
Его, не прекращать хлопот.
С утра Гринбер коня гнал гоном,
И в аккурат с полдневным звоном,
Ибо знаком был путь и прям,
Подъехал к замковым вратам.
В то время подпиравший стену
От скуки после сна — кузену 1190
Гринберов знаменитый брат
Двоюродный весьма был рад.
Поднять немедля брус, которым
Он пользовался как запором,
Велит, чтоб внутрь кузен проник.
Приказ исполнен в тот же миг,
Доволен Лис работой четкой.
И в замок медленной походкой
Вступает наконец Гринбер.
Здесь на торжественный манер 1200
Он встречен Лисом и всем домом:
Оказывает Лис приемом
Ему радушие и честь.
«На сей раз вот какую весть
Я вам принес,— уста отверз он,—
Король наш Властелин истерзан
Болезнью так, что вовсе плох.
Сменяет жалобой он вздох
И ждет безвременной кончины.
Но помнит он все ваши вины; 1210
Меж тем, приди и исцели
Его вы, милость бы могли
Вернуть. Визит мой засекречен,
В пути никем я не замечен,
Ни с кем не вел об этом речь»,
И Лис благоволит изречь:
«Господь спаси вас и помилуй,
Скажите мне, кузен мой милый,
За что он на меня сердит.
Кто из баронов норовит 1220
Поссорить нас? Кто поднял шум?»
— «Ответить мне легко: ваш кум,—
Сказал Гринбер,— кипит в нем злоба.
Затем Рванель с Брехмером, оба
За ум попавшие в послы,
Потоки льют на вас хулы.
Вы действовали так, что ныне
Вид виноградника в ложбине
Наводит на Рванеля жуть
(Тут вас нельзя не упрекнуть). 1230
Брехмеров же хребет был лаком
Тем трем иль четырем собакам,
Которым шкуры клок снести
С него вы дали до кости».
Для Лиса эта весть — открытье:
«Так Изенгрин, вы говорите,
Пред королем оклеветал
Меня, хитрец и самохвал?
Добра не будет демагогу.
А вы не мешкайте, в дорогу! 1240
Отправлюсь я с утра: пусть двор
Меж мной и Изенгрином спор
Решит, сопутствуй мне подмога
Святого Германа[1244] и бога».
Гринбер ушел без лишних слов.
Лис ищет, кто не так суров
Из королевских быть курьеров
К нему бы мог, но нет примеров
Послов, не застанных врасплох.
Неважно, кто хорош, кто плох,— 1250
Он оправдается, коль сможет.
Гринбера выпроводив, строжит
Пред тем, как выйти самому,
Семью и слуг, чтоб никому
Не смели открывать ворота,
Чтоб в замок не проникнул кто-то,
Кто, хитро стражу обошед,
Шпионить начал бы и вред
Нанес впоследствии, фискаля.
«Дозор,— ответ был сенешаля,— 1260
Усилим, сир, чтоб не прошел
Ни мужеский, ни женский пол,
И пусть оставит вас забота».
Немедля заперли ворота
И поднялись на бастион.
А Лисом с места взят разгон.
Петляет меж полей дорога,
И, шпоря лошадь, просит бога
Он, чтоб, к нему благоволя,
Помог в леченье короля. 1270
вернуться
1244.
Имеется в виду Герман Осерский (380—448), один из самых почитавшихся в Галлии святых. В молодости он был страстным охотником, затем стал вести праведную жизнь и сделался епископом Осера, небольшого городка недалеко от Парижа.