Роман о Лисе

Не стану тратить на детали
Я слов: стези и колеи
Их привели в Малпертуи,
Где Лис, ворочавшийся еле,
Лежал, томясь от ран, в постели.
Губер с посланьем и Гринбер,
Унявши бешеный карьер 1560
Коней, вскричали, в дверь ударя:
«Открыть посланцам государя!»
И Лис, услышав этот шум,
Послал привратника, за ум
И прыть ценимого, к воротам
Немедленно проведать, кто там
Устраивает ералаш.
Ни мига не промешкав, страж,
Чей хвост весьма был толст и пышен,
А тон любезен и возвышен, 1570
Воззвал, взойдя на барбакан:
«Кто вы?» — «Увидеть Лиса дан
Приказ нам срочный Властелином.
Дверь отворить благоволи нам».
Привратник выслушал посла:
Опущенная дверь была
Подтянута немедля кверху.[1577]
Нащупав внутреннюю дверку,
Гринбер, который задом лез
И первым в глубине исчез, 1580
Промолвил коршуну Губеру:
«Прошу вас моему примеру
Последовать — здесь низкий вход»
— «Вновь Лис на зуб меня возьмет,
Клянусь блаженным Леонардом.
Нет-нет, уж вашим арьергардом
Остаться лучше у дверей,
Вы ж возвращайтесь поскорей.
Не по себе мне там, где узко».
Гринбер решил во время спуска, 1590
Что брат Губер, конечно, прав.
Едва в проходе не застряв,
Вошел он: голосом разбитым
Больной спросил, чему визитом
Обязан.— «Дорогой сосед,
Я ваш кузен,— Гринбер в ответ.—
И сам-то горд таким я братом,
Но вас представил виноватым
Ругарт двору, и свой урон
Так показать наглядно он 1600
Сумел владыке и придворным,
Что вы считать не вправе вздорным
Скоропоспешный вызов в суд.
На вас же клевету взнесут,
Коль не придете. При защите
Бесспорных доводов ищите,
Чтоб тяжкий облегчить удел».
— «Кузен, сейчас мне не до дел.
И что бы дал разбор судебный
Мне в обстановке той враждебной? 1610
А вас прошу монарший слух
Смутить известием, что дух
Я испустил; что не под силу
Был бой с Ругартом; что в могилу
Положен я вблизи куста
Тернового, под сень креста,
Женой, скорбящей о потере,
Чей родич вы и друг. От двери
Дорога доведет сама
Вас до могильного холма 1620
Простолюдина: звался Лис он,
Так прямо сверху и надписан.
Узнать бы мог от вас король,
Что мной оставлена юдоль
Сия, когда б благоволили
Вы с Гермелиною к могиле
Пройти: она свежа досель.
Мой с вами сын пойдет, Ровель».
— «Согласен. Вы ж благоволите
Дать разрешенье на отбытье». 1630
Гринбер выходит, поманив
Губера-коршуна; Медлив
Уж тут как тут. И Гермелина,
С собою взяв Ровеля-сына,
Ведет к холму сих важных лиц:
«Тут Лис из племени лисиц
Лежит, на горе нам, сеньоры.
Прочтут пусть надпись ваши взоры,
Которую резец нанес.
Помилуй, Иисус Христос, 1640
Отшедшую утеши душу.
С сиротками оставшись, трушу:
Как я их выращу одна?
Ни шерстяного, ни из льна
Нет платья у меня, убогой».
И той же вспять пошла дорогой
К вратам Малпертуи. Не для
Визит, посланцы короля
Спешат домой. Владыку в сени
Шатра увидя, на колени 1650
Упали. В скорбнейшей из поз
Застыл Гринбер, потоком слез
Омытого не пряча лика.
От вида их в тоску владыка
Впадает. Как ни скорбна весть,
Дерзает коршун произнесть:
«Была в Малпертуи поездка
Пустой, не вручена повестка.
Сир, умер Лис и погребен.
Ругарт-то ускользнул, а он, 1660
Истерзан с переду и с тылу,
Скончался и зарыт в могилу.
Увидев свежий холм земли
С плитой, мы к выводу пришли,
Что мог быть вороном добит он,
Чем лисов долг с избытком сквитан
Пополнит тот ряды калек,
А Лису уж не встать вовек.
Пусть дух святой, судеб вершитель,
Душе его войти в обитель 1670
Поможет райскую, где нет
ни тягот, ни забот, ни бед».
Известьем лев не успокоен
Отнюдь, но лишь сильней расстроен
Печальна с Лисом эта вся
История. Он поднялся
И горестным промолвил тоном:
«Увы! Он лучшим был бароном
Из всех, какие нынче есть.
Кого должна постигнуть месть 1680
И возместится чем утрата?
Пусть лучше половина взята
Была бы моего добра!»
Сказал и прямо от шатра
Прошел в дворцовые покои.