И даже захотелось петь
И, правда, с радостью звучало:
«Выходит, им не заболеть».
И Валя чувствует победу,
Как будто нечто «удалось»,
И улыбается рассвету
Сознания: «ура, сбылось!»
За обедом оба всё же молчали, пока Валька не выдала тираду, больше подходящую для научной конференции, но таковы уж были её мысли:
— Слушай, восприимчивость к почесухе у овец зависит от последовательности аминокислот белка приона и конкретной комбинации аллелей белков прионов.
Сигги согласно кивнул.
— Овцы, гомозиготные по аргинину, имеющие двойной набор «ARR» аллели, можно сказать, обладают иммунитетом, — продолжил он Валькину мысль.
— Да. Думаю, твой дед как рачительный хозяин мог поинтересоваться геномом своих овец. Ты смотрел документы?
— Смотрел, но, возможно, такого рода записи — не очень внимательно, — если бы Сигги умел краснеть от стыда, его лицо сейчас залила бы краска.
— Так давай сейчас посмотрим.
В компьютере нужных файлов не нашлось, но Валька всё же была права — они обнаружились в кожаной папке для бумаг. Все овцы старого Сигвальда оказались гомозиготными по аргинину — ARR/ARR.
Теперь уж у обоих действительно отлегло от души.
Вернувшись, ближе они стали,
Понятнее друг другу и,
Что важно, равно понимали,
Так многое…минуты шли.
Он, как уж сделалось обычно,
Пожал ей руку, длился миг…
Хоть миг закончился привычно,
Но отголосок не затих.
Он ей сказал: поедем, знаешь,
Тебе понравится, поверь.
Минута, взгляд, ответа шелест.
И собирались поскорей.
А впрочем, и не очень спешно,
Взяв одеял, воды, еды,
Решила Валя — будет зябко.
Ну, и поехали они.
Вот только зря она боялась.
Над речкой тёплой вился пар,
Трава, вода и солнца малость…
Купаться Сигги предлагал.
Не без сомнений вовсе Валя,
Однако ж, согласилась вот,
Недолго, но тепло взирая
Как Сигги у воды-то ждёт.
Купались бурно, час, наверно.
Поужинали. Нежный свет,
Баранина, огурчик, хлеб —
И хорошо и современно.
Собрали вещи и домой.
И вот дорогой, значит, той
Ещё одна звучала песня…
Песнь вольна, будто речка лейся…
Сигги, уже почти по устоявшейся традиции, снова пожал Валькину руку, и снова рукопожатие длилось значительно дольше, чем это положено «по протоколу». А потом в его серых глазах словно вспыхнули искорки.
— Хочешь, покажу тебе одно интересное место… речку? — спросил он.
Валька, вчера на самом деле изрядно продрогшая на берегу океана, невольно вздрогнула.
— Речку? — переспросила она.
— Там тепло, не бойся, — краешками губ улыбнулся он. — Поехали. Только надо с собой еду взять, это не очень близко, к ужину не вернёмся. Ты пока одевайся и жди меня у машины.
Сборы не затянулись, и вскоре хозяин фермы вышел из дома с двумя сумками в руках.
— Тут еда и термос с кофе, а здесь — ещё кое-что.
А подмышкой у него торчало свёрнутое шерстяное одеяло.
*
Путь действительно оказался неблизким, и большую его часть справа до самого горизонта простирались суровые воды Северной Атлантики, а слева тянулась цепь невысоких гор, местами скалистых, местами травянисто-зелёных, вершины которых были надёжно укрыты от взоров путешественников плотной пеленой туч.
Наконец, машина свернула на узкую каменистую дорожку, ведущую в направление горного кряжа, и несколько минут, несмотря на продвинутые амортизаторы, внедорожник изрядно потрясывало.
— Приехали, — сказал Сигги.
И пока Валька с удивлением рассматривала мелкую каменистую речку, источавшую клубы пара, Сигги вытащил из багажника обе сумки, а одеяло отдал пассажирке.
— Пошли, — он снова был лаконичен.
Устроились на берегу термальной, как догадалась Валька, реки, которую в этом месте природа любезно перегородила несколькими камнями в рост человека, образовав, таким образом, небольшой естественный проточный бассейн. У тёплой воды оказалось совсем не холодно и даже уютно. Дождя не было. Сигги взял из Валькиных рук одеяло и расстелил его на пологом берегу, где сквозь мелкие камушки пробивалась весёлая яркая травка.
— Загар не гарантирован, а вот купаться можно, пока не надоест.