- У тебя глаза твоего отца, - нежно сказала Блейн ни с того ни с сего. - У него тот же самый оттенок синего.
Габриэлла вдруг сделала шаг назад, и Блейн вошла. Она сделала несколько шагов внутрь, потом повернулась к Габриэлле, которая все еще стояла у двери в оцепенении. Та смотрела прямо на нее, и Блейн опешила, когда увидела боль в ее глазах и то, как они начали наполняться слезами.
- Мои глаза...?
- Да, у тебя его глаза, - мягко сказала Блейн. Так или иначе, она знала, что попала этими словами в точку. Блейн увидела в ее глазах боль. Она хотела поскорее выполнить свою задачу и слишком поспешила. Абсолютно счастливая женщина открыла эту дверь, и та же женщина теперь казалась невероятно жалкой.
Габриэлла прошла мимо нее и, взяв телефон, начала набирать номер. Блейн подошла к ней сзади и забрала у нее трубку. Габриэлла повернулась к ней, а слезы уже бежали по ее лицу.
- Отдай ее мне! - потребовала она.
Блейн повесила трубку: - Позволь мне сначала поговорить с тобой.
- Нет, мне нужно поговорить с моей матерью.
- Я не думаю, что это такая уж хорошая идея, - настаивала Блейн.
- Да что ты говоришь! - сейчас голос Габриэллы прозвучал сердито. Блейн сделала шаг назад - она позволит событиям развиваться своим чередом. Габриэлла взяла трубку и набрала номер. Все это время она смотрела в сторону Блейн.
- Мама… мама, мне нужно с тобой поговорить. Мне нужно спросить у тебя кое-что... Нет, я в порядке, - Габриэлла сделала глубокий вдох, не прерывая зрительного контакта с Блейн. - Кто такой Артур Астон-Карлайл?
Блейн видела, как это произошло. Она увидела момент, когда это произошло. Все было ясно отражено в глазах Габриэллы, и она была той, кто привез ей эти новости. Блейн видела, как прямо перед ней красивое женское сердце разорвалось на миллион кусочков.
Не сказав ни слова, Габриэлла медленно положила трубку. Она задрожала, и Блейн медленно подошла к ней. И тогда она сделала то, что обе женщины позже будут вспоминать и задаваться вопросом - как же это произошло? Блейн обняла ее, и Габриэлла вдруг расплакалась, крепко прижавшись к обхватившим ее теплым рукам.
- Мои глаза... всегда мои глаза, - плача приговаривала Габриэлла. Ее тело сотрясалось в рыданиях, и Блейн все крепче сжимала ее. Габриэлла всем телом прижималась к ней, безутешно цепляясь за Блэйн и оплакивая старую боль, которая была вытащена на свет божий и безжалостно разоблачена. Блейн нежно гладила мягкие волосы и слегка целовала голову женщины. Ее руки еще крепче притягивали Габриэллу к себе. В этот момент для Блейн весь мир, казалось, был заключен в мягкости тела, находящегося в ее объятиях.
Габриэлла хотела, чтобы окружающий мир раздвинулся и поглотил ее целиком. Ее глаза! Ее глаза всегда были предметом насмешки и сплетен. С тех пор, как она себя помнит, эта тема всегда звучала во время ссор между ее родителями. Ее отец умер десять лет назад, и в конце его жизни они были очень близки. Она дорожила памятью о тех последних месяцах и ненавидела свои голубые глаза, о которых каждый человек считал нужным упомянуть. Когда она была ребенком и ее родители приходили на родительские собрания, школьные учителя всегда разглядывали их глаза. Через некоторое время отец просто перестал приходить в школу. Он начал смотреть на нее по-другому, но никогда не сказал ей ни слова по этому поводу. Он любил ее... она была его ребенком, но Габриэлла всегда чувствовала расстояние между ними, вопрос о ее глазах навсегда остался в его сознании.
- Он, наверное, знал. Моему отцу, должно быть, было известно это, - Габриэлла всхлипнула и зарылась поглубже в теплые объятия, которые по-прежнему окружали ее.
- Шшш... все в порядке. Тссс... - приговаривала Блейн, ласково поглаживая ее спину.
Габриэлла наслаждалась этими сильными руками, обхватившими ее тело. Прошло так много времени с тех пор, когда она в последний раз чувствовала надежную защиту в чьих-то руках. Только когда-то давно в объятьях отца она была в такой же безопасности, как сейчас, и она отдалась своим эмоциям, в выходе которых так отчаянно нуждалась в данный момент. Она оперлась на Блейн и заплакала еще сильнее. Отец оставил ее так давно. Ее муж Джозеф уже давным-давно даже не пытался окружить ее такой безопасностью. Габриэлла прильнула к своей защитнице, которая так крепко держала ее. Спустя некоторое время все, что она способна была почувствовать, - тепло, разгорающееся в теле, прижатом к ней. Она прижалась к этому теплу, неосознанно стремясь к нему поближе. Мир наполнился ощущением сильных рук и нежной ласки, она подняла свое лицо вверх... и встретилась с губами, которые накрыли ее собственные губы. Она закрыла глаза, и пустота, которая всегда была внутри нее, внезапно заполнилась. Габриэлла так давно внутри себя чувствовала всепоглощающий холод, что теперь, прижавшись к горячему телу напротив, она почувствовала, что ее тело наполнилось теплом, которого она искала всю свою жизнь.