— Олигархам или бандитам? — попросил уточнить он, беспокоился — вдруг заарестовывать придется, а он какие-нибудь особые приметы перепутает.
— А что, есть существенная разница? — генерал посмотрел на подчиненного как на особо слабо полоумного. — Или вам известен конкретный предатель?
— Это не я! — сразу предупредил честный товарищ майор и на всякий случай тут же вывернул карманы — смотрите, мол, чист как стеклышко.
— Не беспокойтесь, мы проверили, — генерал, наконец, стряхнул зеленую капельку на пол. Она громко звякнула, подпрыгнула полтора раза и, хлюпая и чавкая, весело укатилась под стол. — Вы самый бедный… то есть, я хотел сказать… честный… преданный! А то, что вы уже в этом направлении сделали… сразу четыре иностранных и даже в некотором смысле вражеских…
— Служу Со… — хотел немедленно выразить свой восторг товарищ майор, но забыл, как надо рапортовать, все еще по-старому, или уже не важно? Никто не смог бы обвинить товарища майора в неумении выкручиваться так выкрутасно, что он и продемонстрировал в очередной раз: — И буду служить!
— Не кричите, я понял… то, что вам доверено… Самим! Вы, надеюсь, понимаете? Какая честь! Так вот, то, что вам поручено, должно умереть вместе с вами.
— Умереть?
— Именно умереть.
— А можно, оно во мне умрет, а я как бы еще немного останусь? Дел невпроворот, товарищ главный генерал!
— Не перебивайте!
— Хорошо, не буду.
— Значит, я сказал, должно умереть…
— Так точно, — погрустнел уже согласный товарищ майор.
— Или быть выполнено.
— Вот это уже лучше, — на горизонте замаячила маленькая надежда. — И приятнее.
— За выполнение задания вы получите от меня лично…
— Сколько?
— …наличными… без отчета об использовании… в иностранной валюте… один миллион…
— Долларов? — выпученные от озвученного числа глаза чуть не взорвались и не забрызгали министерский кабинет.
— …японских иен… по курсу… сразу после завершения операции. И две звезды к вашему новому месту работы…
— У меня уже новое место работы?
— Останетесь вместо Ненашего.
— А-а-а…
— Или переведем вас в столицу.
— У-у-у!
Генерал подошел к столу. На его исцарапанной поверхности лежало много всяких конвертов: два больших одинаковых, но разноцветных, потом два мелких, причем один из них зеленее второго, а рядом еще толстый и другой, тяжелый.
— В этом конверте, — первый приз в личные руки майора, — подробный план. К нему, — это уже первый зеленый, — инструкция — как вам, без ущерба для ваших умственных способностей, выдать этот план за свой. Ознакомьтесь, пожалуйста!
Барбосятинов старательно выполнил приказ и ознакомился. Только конверт открывать пока не стал.
— В этом другом — отходы, — и протянул самый тяжелый конверт майору. А когда пальцы Барбосятинова уже коснулись пакета, добавил. — Алмазно-радиоактивные.
Рука Барбосятинова от уточнения генерала невольно дернулась и надежно спряталась за родную спину.
— Да не дергайтесь вы так! Не заразно.
— Совсем нисколько?
— Совсем, — успокоил генерал. — Я же не боюсь.
— И точно, — обрадовался майор. — Вы же не боитесь.
— Эти отходы сольете.
— Куда?
— Не в унитаз, канализация не выдержит такого наплыва информации. Кому и как — там расписано. Сделаете так, чтобы поверили. Неверующих свозите на место, покажете… только из-за кустов. Пропуск вам выпишут, разрешение на съемку оформят. Денег за слив много не просите — сколь дадут, столь и ладно. Делиться со мной не надо, я щедрый. Ваш личный шеф теперь не ваш. В смысле — не вы у него, он временно у вас в подчинении. Вы же подчиняетесь моему в вашем лагере законсервированному агенту.
— Как я его найду?
— Он сам вас найдет. Здесь пароль и отзыв. Смотрите, не перепутайте!
— Не перепутаю.
— Вот это вот пароль, а вот это вот отзыв, — для верности еще раз уточнил, Генерал. — Да не надо так сразу есть, запомните сначала!
— Слушаюсь, — отрапортовал майор, разжимая челюсть.
— Домой вылетаете сейчас.
— У меня билет на поезд.
— Вылетаете сейчас, — не слушая возражений, приказал Министр.
— Денег на самолет…
— Вот вам дельтаплан с рюкзаком… то есть, рюкзак с дельтапланом. Вот попутное перо в жопу, чтобы с курса не сбиться. А вот это пропеллер с ручным приводом. То, что ручка привода от мясорубки, не обращайте внимания. Родная потерялась, мы эту присобачили. Ну, — генерал смахнул набежавшую на майора слезу, обнял его за талию, дважды крутанул, насвистывая любимую 'На сопках Манчжурии' и по-отечески заглянул в скромные майорские глаза. — Счастливого пути!
— Всегда готов! — отдал честь товарищ майор.
Надел рюкзак с дельтапланом, вставил, как учит инструкция, перо, раскрутил до потребной скорости пропеллер и выпал из окна министерского кабинета.
Ветер был попутный.
Светофор горел зеленым глазом.
Движение поздним вечером несильное.
В восемь утра сослуживцы застали майора на работе, выспатого и готового. Правда дельтаплан от снять не успел, перо так и торчало из…, а ручка от мясорубки намертво прикипела к правой ладони.
Но этих мелочей никто не заметил.
ТЕМЫ ДИССЕРТАЦИЙ
День думало КГБ лицом майора Барбосятинова, другой думало. Взвесило здраво и согласилось: трудно стало планы подленькие строить. Кто чего могёт, если в комитете, как и в армии, как и в ментовке, как и вообще на любой государственной службе одни такие остались, которые на самостоятельную жизнь не годны? Доверь таким, не пройдет и полгода, придумают, конечно, хитрую операцию, надеясь свои тупые головы враз прославить, сложный пятирижды запутанный заговор раскрыть.
Но нет у товарища майора полугодичного срока. Есть у товарища майора план 'Б' без цифирьки 1 рядом. А потому вызвал он снова профессора и провел с ним усиленную политинформационную беседу.
— Вы, профессор, наверное, слышали, что в нашем городе пока еще работает металлургический гигант.
— Нормально работает, — высказал поразительную осведомленность Лосев-Рогатов. — Я там по совместительству… сколь Бог послал… диссертации руководству… в месяц по штуке… заказов на пятилетку вперед… тянется директорат к званиям… — понял, что не то сболтнул, но остановиться уже не мог, говорил, затихая, раскалывался и поголовно сдавал самую остепененную за семьдесят лет команду руководителей гиганта индустрии.
— Это чего же? — привстал со стула товарищ майор. Его сердитые глаза метали молнии, а зубодробильные кулаки железно впечатались в столешницу. — Брежневу какой-то гад книги писал, нас, помню, почти наизусть учить заставляли. А нашим директорам вы диссертации штампуете?
— Дык… это… у их деньги, у нас карман… натуральный, стало быть, обмен и происходит, — завертелся как жаба на игле пугливый профессор.
— Деньги-то они не свои плотят, а комбинатовские, — вроде как пристыдил товарищ майор, — почти что народные.
— Может быть, может быть, — легко согласился профессор, — но вот какую странность я заметил. Как только эти комбинатовские деньги попадают в мой карман, так сразу метаморфоза с ними происходит — родными такими, ну прямо с рождения моими становятся. Я их сразу как детей люблю и никому отдавать не хочу, только если на другой натуральный обмен ненароком раскрутят.
— Да, желающих присосаться к общественному комбинату немало, — укоризненно выпятил нижнюю губу опасный враг шпионов и других мирных граждан. Его руки, сцепленные на собственном теплом животе шустро шевелили пальцами, намекая на что-то.
— Как? И вы тоже?
— Ну что вы! — замахал всеми двумя руками. — Мне по чину не положено, — и не поймешь, совесть ли не пускает, или чином не вышел. — Мы граждане маленькие, нас в экономической борьбе за собственное выживание и не видно из-под стола. Тут лбами сшибаются такие силы, которые весь город с полумиллионом населения за пыль почитают, за бесплатный придаток к первенцу революционной индустриализации. На ихнем уровне побеждает тот, у кого крыша надежнее. Руководство гиганта, вашими стараниями остепененное, договорилось с самой высокой крышей.