И как лицо противно это:
В своей угрюмости оно
Морщинами искажено,
145 А нос короткий резко вздёрнут,
И лоб повязкою обернут.
А рядом в левой стороне
Портрет такой же на стене,
Ну, а под ним, как под другими,
150 Стояло персонажа имя:
Он Вероломству посвящен.
А по соседству помещён
Другой портрет: он устрашал
И схожим видом поражал.
155 Фигура Низости на нём
И ошибиться трудно в том:
Так глуп её бесстыдный взгляд.
Злословит обо всех подряд!
И так портрет искусен был,
160 Что Низость точно отразил.
И страсти той портрет был тут,
Кого Стяжательством зовут,
Её ничто не успокоит,
Пока чужого не присвоит.
165 Ничто не интересно ей,
Как только обмануть людей!
Так сила эта велика,
Что вырастит ростовщика
Иль человека вором быть
170 Заставит, чтобы погубить.
И уготовит ворам сеть,
Чтоб после в петле им висеть
За то, что ближних разоряют —
У них все средства отнимают.
175 Уча. как сотворить подлог,
Даёт всем жуликам урок;
И множится число плутов
И тех искусных шутников,
Кто ловко жалобу составит,
180 В неё поверить суд заставит,
И у наследников прямых
Отнимет всё наследство их!
Вот с крючковатыми руками
Стоит Стяжательство пред нами:
185 У всех такие, говорят,
Кто в жульничестве виноват.
Кто и других толкает даже
На омерзительные кражи
И не приложит там души,
190 Где воровством не погрешит.
Ещё один был персонаж,
Похожий на дурной мираж:
Фигура здесь помещена,
Что Скупости посвящена.
195 Она была худой и грязной,
Зелёною и безобразной!
Её тщедушный бледный вид
О нездоровьи говорит:
Иль ела Скупость очень мало,
200 Иль от апатии увяла.
Я думал, что она мертва
Иль только случаем жива:
Быть может, только хлебом кислым;
И кожа вся на ней обвисла.
205 Скупа старуха — оттого
И не имела ничего:
Лишь платье старое на ней,
Какого не сыскать страшней,
И всё в лохмотьях, словно в драке
210 Его отняли у собаки!
А рядом с этой госпожой
Пальто на жерди[3] небольшой,
И платье бурое висит.
Весь гардероб немодно сшит:
215 Пальто, как видно, не из белки
И без какой-либо отделки.
Внутри — овчины чёрный мех,
Но сколько ж на пальто прорех!
И мешковато, и мохнато...
220 И платье — тоже старовато:
Лет двадцать куплено назад,
Но и его тут не спешат
Надеть. — Ведь Скупость пожалеет
Его носить, и не сумеет
225 Потратить деньги для того,
Чтоб после заменить его.
А кошелёк зажав в руке,
Так жадно прячет в кулаке
И так она его связала,
230 Что невозможно вынуть стало
Монетки даже: Скупость та
Деньгами только занята —
Ничто не купит, не продаст,
И никогда их не отдаст.
235 А дальше Зависти портрет:
От жизни радости ей нет,
И не смеётся никогда,
Пока к вам не придёт беда.
Когда честнейший терпит крах,
240 Тогда она себя в нравах
Считает полных веселиться —
Его несчастьем насладиться.
Особенно же велика
Та радость, если видит, как
245 Семью немилостью пугают,
Бесчестьем всюду покрывают.
И если кто-нибудь в чести,
Что смог за храбрость обрести,
Иль уважаем потому,
250 Что равных нет его уму, —
Он будет, как это ни странно,
Её лишь ранить непрестанно:
Имеет столь жестокий нрав,
Что, ближних ни за грош продав,
255 Уж ненавидит всех вокруг,
Будь то хоть родственник, хоть друг!
Но заплатить за то, что всласть
Чужою кровью напилась,
Должна сполна. Она страдает,
260 Что кто-то благо совершает;
Терпеть не может и отца,
Но мучается без конца
И полна злобного кипенья,
Желая Господу отмщенья.
265 Людей готова всех хулить
И самых лучших очернить,
И если только бы смогла,
Она того бы избрала,
На ком греха не отыскать,
270 Кого нельзя ей упрекать
И в самом мизерном пороке —
Не будет правды в том упрёке —
Того, кто всех людей честней,
Хотелось бы унизить ей. —
275 Его б заслуги умаляла,
Своё в него вонзая жало!
Я на картине увидал,
Что взгляд её мне передал:
На Вас глядит исподтишка
280 Она лишь краешком зрачка.
Двумя не смотрит Зависть разом,
А лишь одним шпионит глазом:
Приоткрывает глаз на треть,
Чтоб искоса на всех смотреть.
285 Когда людей красивых видит, —
За красоту их ненавидит
Как ненавидит и всех тех,
Кому сопутствует успех.
Любовь и уваженье видя,
290 Всегда останется в обиде.
От Зависти недалеко
Печаль страдала глубоко,
Поддавшись тяжкому недугу,
Превосходя свою подругу
295 Скупую сильной худобой
И мертвенною белизной
вернуться
3
Перекладины, на которые вешали бельё или одежду, часто встречаются в текстах средневековых романов и хроник .