Роман о семи мудрецах

Исполнил замысел мудрец,
1400 Дню первому пришел конец.
Коль дело так пойдет и дале,
Казнят любимца их едва ли.
В постель владыка вскоре лег,
Но спать, взволнованный, не мог.
Немедля в спальню королева
Прошла, исполненная гнева.
С утра на мессу властелин
Отправился в Святой-Мартин.
Супруга же, держась чуть сзади,
На происшедшее в досаде,
Чтоб мужа убедить вполне:
«Сир, — молвила, — внемлите мне.

Король, весьма считаю гнусным,
Что вас опаивают суслом.
Плетением словесных пут
Сбил с толку вас Бансилл, он плут.
Творцом, чье слово нами чтится,
Клянусь, увязли вы, как птица
В смоле. Господь не допусти,
1420 Чтобы могло произойти,
Как с жадным сенешалем, с вами:
Велел жене он, первой даме
Страны, стать шлюхой — и из рук
Вмиг упустил ее супруг».
— «О сем, — сказал король, — событье
Скорее, друг мой, расскажите».
— «Зачем рассказывать тому,
Кто не услышит, не пойму.
Такой урок от Катонета[100]
Сын получил в младые лета:
Глухому кто читает, тот
К насмешкам повод подает.
И мудрость плясуна Давида[101]
Дошла до нас, такого вида:
„Кто накопил, спеши давать.
Бери, сильнейший, тяжче кладь“.
Кто ищет смысл, начнет учиться
То слушать, что другие лица
Рекут. Повествованье все ж
1440 Начну, хоть слушатель негож.
Король Египта содомитом[102]
Считался, чуть ли не открытым:
Ведь лет не меньше десяти
Не соглашался подойти
Он к дамам. Леностью измучен
Вконец, как бык стал телом тучен:
И твердостью, и толщиной
Живот сравнялся со спиной.
Уж тяжело ему вздохнуть,
И сесть, и лечь, и отдохнуть.
О том, как выглядит, хлопочет,
Однако сдаться все не хочет.
Врачей созвал он, но в итоге
Не получил от них подмоги,
Хоть были им его дары
Весьма, поверьте мне, щедры.