— „Дочь, ради миродержца бога,
До Всех Святых терпи, немного
Ждать остается. К четвергу ж
Готова будь: устроит муж
Пир, как обычно, к этой дате
Для рыцарей и прочей знати.
Чему тебя я научу,
Тебе, ей-богу, по плечу:
Рассаживать гостей покуда
Там будут по местам и блюда
Вносить, вскочи — есть дело, мол —
И опрокинь при этом стол.
Столь эта выходка позорна,
2700 Что если он ее покорно
Снесет, считай, ты верх взяла,
И мужа вовсе дрянь дела“.
— „Ну что же, дама, я согласна.
Теперь, как действовать, мне ясно“.
И вот день праздника настал;
Весьма радушен был вассал:
На праздник им приглашены
Друзья и самый цвет страны,
Все, благородно чье занятье,
И горожане, и из знати —
Даров запас он много впрок
Для них, поскольку был широк.
Готово в кухне все; омыты
В воде персты без волокиты;
Сажают по местам покуда
Гостей, уж слуги вносят блюда;
До края кубки светлых вин
Полны и терпких медовин.
Близ сенешаля дама сесть
2720 Должна, но, не начавши есть,
Такую, матери науку
Усвоив, выкинула штуку:
К скатерке привязав ключи,
Она возьми да и вскочи,
Свалить, разлить и все порушить
Сумев, что было пить и кушать.
Гостей, лишенных яств, привел
В унынье разоренный стол.
— „Кто это сделал? Кто позор
На нас навлек?“ — вскричал сеньор.
— „Нет повода для разногласий:
Я — помоги святой Гервасий!“
— „Итак, проступков стало три,
И худшим сей сочтем без при“.
Не склонен к долгой он беседе,
Велит еще доставить снеди,
Лишь в радость новые труды
Ему: хватило всем еды.
По окончанье же приема,
2740 Чуть гости выбрались из дома,
К жене он обратился вновь:
„Пустить вам нужно, дама, кровь“.
— „Себе пустите, коль по вкусу
Вам это. Слава Иисусу,
На свет не появился тот,
Кто кровь из жил моих прольет“.
— „Нет, головой клянусь, прольете,
Пускай не по своей охоте,
Ее! С дурною кровью в жилах
И ядом справиться не в силах
Вы сами, отчего конца
Не видно порчам: деревца,
Мне милого, был ствол подрублен,
Затем любимый пес погублен
И вот, скатерка со стола
Со снедью сдернута была.
Нет, я избавлю, сединой
Клянусь, от крови вас дурной“.
Жена твердит, не дам-де крови.
2760 Но меч блестящий наготове
Уж держит он, устрашена
Чем до беспамятства она.
Кровопускателя зовет он
И приступить велит. Наметан
Глаз у того: сперва рукой
Занялся левой, жгут тугой
Стянул, надсек, открылась рана —
Никто столь сильного фонтана
Не ждал. Вмиг перешел к руке
Другой он. Дама в столбняке,
Чуть держится, лик обескровлен.
Он счел, что должен остановлен
Быть кровопуск, но тотчас сник,
Хозяина услышав крик:
„Эй, как без спросу вы посмели
Распоряжаться в этом деле?
Пусть льется. Не достичь нам цели,
Покуда кровь дурная в теле.
Наполнить будет в самый раз
2780 Недужной кровью с ядом таз.
Ведь вредной, даже капле, хуже
Внутри струиться, чем снаружи“.
Лишилась чувств она, едва
Дослушав мужние слова,
И хоть бы кто к ней сделал шаг,
А ведь собралось сто зевак,
Увидев, что и впрямь ей худо
И что крови полна посуда,
Сказал он: „В меру излилось,
Кончайте. Хватит ей, небось,
Оставшейся. А стала бледной —
Избавившись от самой вредной“.
Ее в покои челядь вносит,
Куда и мать позвать он просит.
Вбежавшую увидев мать,
Давай несчастная стенать:
„Едва я выдержала пытки,
Бесчестие приняв в избытке.
Кровь, в здравье-то, велел супруг
2800 Пустить мне из обеих рук,
Коря за то, что мной подрублен
Ствол деревца, и пес погублен,
И нынче скатерть со стола
Со снедью сдернута была.
Подвергнуть можно ль худшим карам?
Могла бы и погибнуть даром“.
— „Дочь, не брала ты слов в расчет
Моих — я ж знала наперед.
Муж силой наделен столь многой —
Святой мне Герман будь подмогой, —
Что чем к нему наглее лезть,
Тем будет беспощадней месть.
Отсек, коль друга б заимела,
Он голову тебе от тела“.