Но, запершись в покое спальном,
Он мыслям предался печальным.
Под крышу глянув, перекос
3240 Конька вдруг он увидел, тес
Валяющийся — и пропаже
Внезапной удивился сажи:
Спускалась со стропил в жилье
Лохмотьями — и нет ее.
Возвысил голос он до крика:
„Эй, сторож, лестницу тащи-ка!
Свидетель Иисус, женой
Проделан хитрый трюк со мной“.
Принесена и к краю ската
Немедля лестница прижата.
Сеньор взобрался на конек,
Откуда все увидеть мог:
И грязь, и лужу от разлитой
Повсюду влаги; позабытый
Слугой тяжелый молоток
Его внимание привлек;
И воск, со свеч который на пол,
Когда махал он ими, капал.
Невинная умерщвлена
3260 Им птица: на жене вина.
Возмездья ждать он не заставил:
Тотчас супругу обезглавил
Мечом, набросившись как волк,
Чем возвратил сполна ей долг.
Вот так-то, сир. Спаси нас боже,
Вовек не лгущий, от того же.
Не дайте сыну мертвым пасть,
Отдав наемнику во власть.
Злодей лишь требует кончины
Тех, не доказаны чьи вины».
Король в ответ: «Любезный друг,
Избавлен будет сын от мук.
Плести отныне небылицы
Не дам: он жизни не лишится».
Что выиграна ночь — к добру,
Но что-то будет поутру?
Едва стопы направил к храму
Король, как тут же встретил даму.
Та сразу начала, тесня:
3280 «Сир, вновь послушайте меня.[137]
Жил в Риме столь же мудрый, сколь
И правый, некогда король.
Но всех печаль такого рода
Гнела: ни разу за три года
Оставить город он не мог
На миг, ни даже свой чертог.
И вот, пришли к нему с призывом,
Решительным, хоть и учтивым,
Бароны: „Что вы так живете,
Сир, в недоверье к нам, в заботе?
Клянемся Германом святым,
Мы лишь добра для вас хотим“.
— „Что ж, осмотрю-ка цитадели
И вас покину, в самом деле“.
Собрался тотчас же он в путь:
Вскочил в седло и распахнуть
Велел уж главные ворота,
Но выехать мешает что-то.
Неодолимую кляня
3300 Преграду, повернул коня,
Погнал к другим его воротам —
И стоп: хоть конь скакал наметом,
Пришпоренный, — не помогло.
Тогда, перекрестив чело,
Решил, что столь он неуспешен,
Должно быть, потому, что грешен.
Найдя гранитную скамью,
В тоске уселся на краю
И семь из тех, что помудрее,
Мужей привесть велел скорее.
Немедленно, без суетни
Все были собраны они.
— „Сеньоры, что неодолимо
Мне выйти не дает из Рима?“
И те в ответ: „Не знаем, как
Сказать, чтоб не попасть впросак.
Сначала на луну взглянуть бы:
Пятнадцать нужно дней — чтоб судьбы
По ней прочесть, а не слезу
3320 В своем рассматривать глазу“.
— „Сеньоры, что ж, я дам отсрочку,
Хоть ненавижу проволочку“.
Пошли на берег, где ветра
Менялись к ночи и с утра,[138]
Но, что ему из Рима выйти
Мешает, не было наитья.
В Ломбардии был заведен
Тогда порядок: если сон,
Забывшись, видит кто иль бредит,
К священнику тотчас он едет,
Который, не жалея сил,
Всех опекал там и учил.
Пришельцу брать велит священник
Не менее безана денег
И к мудрецам семи потом
Кратчайшим двигаться путем.
Со скорбью та сплелась забота
У мужа знатного: без счета
Взяв серебра с собою, в Рим
3340 Побрел, не медля, пилигрим.
Остановившись раз в приюте,
Играющего на распутье
Дорог юнца увидел он.
Весьма прозорчив и учен,
Родился без зачатья сей
Ребенок, именем Йессей,[139]
Ибо от праха был зачат он,
А самый прах в кубышку спрятан,
В хранительницы коей мать
Избрали, запретив снимать
Ей, что бы ни случилось, крышку
И взором проникать в кубышку.
Но женский слишком ветрен нрав:
Полезла внутрь, запрет поправ,
И сделалась от аромата,
Ударившего в нос, брюхата.
Юнец, о коем говорю,
Отнюдь не ровня был царю
Давиду, но людей радушьем
3360 Пленял, умом и прямодушьем.
Шагавший в гору пилигрим
Замечен на дороге им,
Учтиво издали привечен
И куртуазной речью встречен:
„Добро пожаловать. В наш край
Привел вас бог, создавший рай.
Мне ведомо идти куда вам
Велели: в Рим, к семи лукавым,
Впрямь бес их водит, лжив и лих,
И басни — все прозренья их.
Тобой им будет сон рассказан,
За что ты дать безан обязан.
Но если б истолкован сон
Твой был, безан же сохранен,
Вернулся б ты домой тогда,
Смеясь? “ Ответил путник: „Да“.
— „Сна расскажу сперва картины:
Твой дом горит, и половины
Уж нет, руины и зола,
3380 Другая же совсем цела.
Вдруг влагой, нет которой чище,
Излился ключ на пепелище.
Огня разгадка такова:
Твоя жена, она мертва,
Ты вышел в путь, как только скрыла
Ее в рассветный час могила.
Зато излившийся родник —
Достаток, лгать я не привык.
Тем будет смягчена утрата,
Что впредь ты заживешь богато“.
— „Сир, — молвил путник, — ваш рассказ
Избег неправды и прикрас.
Но поверну обратно к дому
Не прежде, чем к Петру Святому
Зайду, а посетивши храм,
Явлюсь уже и к мудрецам“.
— „Что ж, друг мой, по своей охоте
Вы ни за чем туда идете“.
И пилигрим побрел опять,
3400 Пред тем успев юнцу сказать:
„Друг, ухожу, препоручая
Вас богу, вящей славе рая“.
вернуться
137
вернуться
138