Однажды, с помощью ножа,
Что на виду лежал, держа
Другой рукою палку, что-то
Стал вырезать он вроде дрота.
Но даме стало невтерпеж,
3700 Обнять его решила: нож
Сорвался, палец лишь царапнув
Большой. Чуть выступила, капнув,
Кровь, но супруг с чего невесть
Поник, не мог ни пить, ни есть
С минуты той и, рок кляня,
Скончался на исходе дня.
Не обладал он сердцем львиным,
Коль поддавался так кручинам.
Окончив обряженье, в храм
Свезли покойника, чтоб там
Проститься с плотию честною
Его. За городской стеною
Нашли погост, и в тот же день
Сошел в могильную он сень.
Хоть молвить было трудно даме,
Стонавшей, залитой слезами,
Но поклялась святым Дени
Она и богом в том, что дни
Здесь и окончит, а покуда
3720 Жива, не двинется отсюда.
Родня идет к ней: „Не умно
Решенье, ибо вам оно
Вступить в достойный новый брак
Не даст и вы лишитесь благ“.
Та отвечает, что покуда
Жива, не двинется отсюда:
Из-за нее погиб барон,
Хоть как-то должен возмещен
Быть долг. Поняв, что не отправить
Домой, решили тут оставить,
Но прежде бедное жилье
Соорудили для нее.
Огонь зажгли, свалив поленья.
Та внутрь вошла без промедленья.
Прощанье поспешив свернуть,
Пустились все в обратный путь.
В дни, говорю о коих я,
Держали в страхе те края,
Где погребен был герцог, трое
3740 Жестоких рыцарей: разбои
Чинили, зверства, грабежи,
Пересекая рубежи
Той марки.[144] Но на перевале
Их в плен, напав бесстрашно, взяли.
Злодеев, чей был нрав столь лют,
Послал на виселицу суд.
Связавши, повели их строем
На виселицу под конвоем.
Что тут сказать? Виси в петле,
Чтобы покой был на земле.
Жил рыцарь в городе, не трус
И не разиня. Чтобы груз
Зловещий с виселиц — грабитель
Будь это, иль душегубитель,
Иль вор — похищен быть не мог,
Он их там бдительно стерег.
Что должность — дрянь, тут разногласий
Не может быть, святой Гервасий
Свидетель. На коня верхом
3760 Сев, проскакал он прямиком
К столбам. Стоял же на Андрея[145]
Святого холод. Коченея,
Он пробыл там столь долгий срок,
Что под конец совсем продрог.
Лачугу видит на погосте:
К кручиннице пойти бы в гости,
Соседка все ж, да вот замин —
Не из его она кузин.
Решив, что никуда не деться
И надо хоть чуть-чуть погреться,
Коня пустил во весь опор
К жилью он, не жалея шпор.
— „Откройте дверку. Сын Гиона,
Жерар я. На дворе студено,
А мне стеречь тут трех воров.
На время, дама, дайте кров.
Вы не услышите ни слова
Срамного от меня, иль злого“.
— „Что ж, коль не будет мне вреда
3780 И впрямь, прошу войти сюда“.
Наш рыцарь привязал снаружи
Коня и внутрь вошел со стужи.
Не злохитрец и не мужлан,
К огню, пока не стал румян
И не вернулась в тело сила,
Тянул он руки. Наступила
Пора беседы: „Что могло б,
Гадаю я, вас в этот гроб
Загнать? Жены, на вещь такую
Способной, не было. Впустую
Сидеть над мертвым смысла нет,
Будь даже долг то иль обет.
У вас средь рыцарской есть братьи
Друзья достойные: из знати
Найти вам мужа поспешат,
И чтобы был притом богат.
На свете ни скорбей, ни бури
Не может быть таких, ни хмури,
Чтоб им не кануть в забытье, —
3800 Смерть все равно возьмет свое“.
Она сказала, что покуда
Жива, не двинется отсюда:
Из-за нее погиб барон,
Хоть как-то должен возмещен
Быть долг; конца, сказала, чает
И здесь-вот жизнь свою скончает.
вернуться
142
вернуться
144