— Кто отнесет это послание? — спросил отшельник.
— Я отнесу его сам.
— Нет, сеньор Тристан, ты не пойдешь в этот опасный путь; я пойду за тебя. Я хорошо всех знаю в замке.
— Полно, сеньор Огрин. Королева останется в твоей хижине; когда смеркнется, я сам поеду с моим конюшим, который посторожит моего коня. Когда темная ночь сошла на лес, Тристан пустился в путь с Горвеналом. У ворот Тинтажеля он оставил его. На стенах дозорщики перекликались звуками рожков. Тристан перебрался через ров, прошел по городу с опасностью для жизни, перескочил, как бывало, через острую изгородь сада, снова увидал мраморный водоем, ручей, большую сосну и приблизился к окну, за которым спал король. Он его тихо окликнул. Марк проснулся.
— Кто зовет меня ночью в такой час?
— Это я, Тристан. Государь, приношу вам послание; я оставлю его на решетке окна. Велите прикрепить ваш ответ к перекладине Красного Креста.
— Ради Бога, милый племянник, подожди меня! Король бросился к порогу и трижды прокричал в ночь:
— Тристан! Тристан! Тристан, сын мой!
Но Тристан был уже далеко. Он нашел своего конюшего и легко вскочил в седло.
— Безумец! — сказал Горвенал. — Торопись, поспешим по этой дороге.
Они доехали, наконец, до хижины, где нашли поджидавших их — отшельника за молитвой и Изольду в слезах.
Глава XI
Опасный брод
Марк велел разбудить своего капеллана[18] и подал ему письмо. Капеллан взломал печать и сначала приветствовал короля от имени Тристана, затем, искусно разобрав написанные слова, сообщил ему, что писал ему Тристан.
Марк слушал, не говоря ни слова и радуясь в своем сердце, ибо он еще любил королеву.
Он созвал нарочно самых знатных баронов, и когда все собрались и умолкли, король сказал:
— Я получил это послание, сеньоры! Я ваш король, вы мои ленники. Послушайте, что мне пишут, потом посоветуйте мне, — я этого требую от вас, ибо вы обязаны мне советом.
Капеллан встал, обеими руками развернул послание и, стоя перед королем, заговорил:
— Сеньоры! Тристан шлет вначале привет и любовь королю и всем его баронам. «Король, — прибавляет он, — когда я убил дракона и добыл дочь ирландского короля, она была выдана мне; в моей власти было ее оставить для себя, но я этого не пожелал, а привез ее в твою страну и тебе ее отдал. Но лишь только ты взял ее себе в жены, клеветники заставили тебя поверить своим наветам. В своем гневе ты хотел, славный дядя и государь, сжечь нас без суда, но Господь сжалился над нами: мы умолили его. Он спас королеву, и это было праведно; и я также спасся помощью всемогущего Бога, бросившись с высокой скалы. Что же такое свершил я с тех пор, за что меня можно было бы укорить? Королева была отдана недужным; я явился, чтобы отбить ее, и ее увез: мог ли я не помочь в такой нужде той, которая, будучи невинной, едва не погибла из-за меня? Я бежал с ней в леса. Имел ли я возможность выйти из леса и спуститься в равнину, чтобы отдать вам королеву? Не был ли дан вами приказ взять нас живыми или мертвыми? Но и теперь, как прежде, я готов вызвать на поединок любого бойца, чтобы доказать, что ни королева ко мне, ни я к королеве не питали любви, которая была бы вам оскорблением. Назначьте поединок: я не отказываюсь ни от какого противника. И если я не смогу доказать, что я прав, сожгите меня перед лицом ваших подданных. Если я одержу победу и вы захотите снова взять к себе светлоликую Изольду, ни один из ваших баронов не послужит вам лучше меня. Если же, напротив, вам моя служба не по сердцу, я уеду за море и предложу свои услуги королю Гавуа или королю фризов, и вы никогда более не услышите обо мне. Обдумайте это, государь. И если вы не придете со мной ни к какому соглашению, я отвезу Изольду в Ирландию, где ее добыл: она будет царствовать в своей стране».
Все бароны Корнуэльса, услышав, что Тристан предлагает им поединок, заявили королю:
— Прими королеву, государь! Безумны те, которые оклеветали ее перед тобой. Что до Тристана, то пусть уйдет, как он предлагает, воевать в Гавуа или к королю фризов. Вели привести Изольду в назначенный день, да поскорее.
Трижды спросил король:
— Не встанет ли кто, чтобы обвинить Тристана?
Все молчали. Тогда он сказал капеллану:
— Напиши письмо как можно скорее: ты слышал, о чем в нем нужно говорить. Скорее пиши его: уж слишком много выстрадала Изольда в свои юные годы! И пусть мое послание еще до вечера прикрепят к перекладине Красного Креста. Скорее!
И он прибавил:
— Прибавь еще, что я шлю им обоим привет и любовь.
Около полуночи Тристан прошел через Белую Поляну, нашел письмо и принес его, запечатанное, отшельнику Огрину. Отшельник прочел ему послание. Марк соглашался, по совету своих баронов, принять Изольду, но не желал оставить Тристана на своей службе: придется ему уехать за море через три дня после того, как он передаст королеву в руки Марку у Опасного Брода.
— Боже! — сказал Тристан. — Какое горе потерять тебя, дорогая! Но это необходимо, ибо теперь я могу избавить тебя от мук, которые ты выносила ради меня. Когда настанет час разлуки, я тебе дам подарок — залог моей любви; из безвестной страны, куда я направлюсь, я пошлю тебе посланца. Он мне передаст твое желание, дорогая, и при первом зове я примчусь издалека.
Изольда вздохнула и сказала:
— Оставь мне Хюсдена, твою собаку, Тристан. Никогда никакая самая дорогая ищейка не будет холена с большей почестью. Глядя на нее, я буду вспоминать тебя, и это облегчит мою печаль. Есть у меня перстень из зеленой яшмы — возьми его из любви ко мне, носи его на пальце. А если когда-нибудь посланец станет утверждать, что он явился от твоего имени, я ему не поверю, что бы он ни делал и ни говорил, пока не покажет мне этот перстень; но лишь только я его увижу, никакая сила, никакой королевский запрет не помешают мне сделать то, о чем ты меня попросишь, будет ли то мудро или безумно.
— Я отдаю тебе Хюсдена, милая.
— Милый, прими в замену этот перстень.
И оба поцеловали друг друга в уста.
Оставив любящих в хижине, Огрин направился, опираясь на костыль, в Мон. Он накупил там горностая и других мехов, шелковых тканей, пурпура, парчи, сорочку белее лилии, сверх того иноходца[19] в золотой сбруе, который шел плавной поступью. Люди смеялись над ним, видя, как он тратит деньги, накопленные за долгие годы, на такие странные и дорогие покупки. Но старик нагрузил на коня богатые ткани и возвратился к Изольде.
— Твое платье, королева, обратилось в лохмотья. Прими эти подарки, чтобы быть прекраснее в тот день, когда ты отправишься к Опасному Броду. Боюсь только, что они тебе не понравятся: я ведь неопытен в выборе женских нарядов.
Между тем король велел провозгласить по Корнуэльсу, что через три дня у Опасного Брода он примирится с королевой. Дамы и рыцари толпой явились на это собрание: всем хотелось снова увидеть королеву Изольду. Все ее любили, кроме тех трех предателей, которые еще оставались в живых. Но один из них умрет от меча, другой будет пронзен стрелою, третий утоплен, а что до лесника, то его убьет в лесу ударами палки честный Перинис Белокурый. Так Господь, ненавидящий всякое неистовство, отомстит за любящих их врагам.
В назначенный для собрания день у Опасного Брода весь луг сиял, изукрашенный и расцвеченный богатыми шатрами баронов. Тристан ехал с Изольдой по лесу. Опасаясь засады, он надел под лохмотья свой панцирь. Внезапно оба появились на опушке леса и увидали вдали, среди баронов, короля Марка.
— Милая, — сказал Тристан, — вот король, твой властитель, его рыцари и слуги; они приближаются к нам, и через мгновение нам нельзя будет говорить друг с другом. Заклинаю великим и всемогущим Богом, исполни то, о чем я тебя попрошу, если когда-нибудь я пришлю к тебе посланца.
— Милый Тристан, лишь только я увижу перстень из зеленой яшмы, ни башни, ни стены, ни крепкий замок не помешают мне исполнить волю моего друга.
19
Лошадь с особым аллюром: сначала она одновременно выносит обе правые ноги, затем обе левые. На иноходцах обыкновенно ездили дамы.