Тем временем в Багателе появилось еще одно произведение искусства: граф д’Артуа заказал авалонскому художнику Антуану Вестье большой портрет своей любовницы. Портрет во весь рост, который не бросал ни малейшей тени на блеск и великолепие ее красоты. Позднее этот портрет стал самым очаровательным украшением ванной комнаты… Но счастье не может быть бесконечным. Настало время Революции, а для Артуа – время эмиграции. В Багателе воцарилась тишина, когда Розали Дюте на долгие годы уехала в Англию, где у нее имелось достаточно друзей. Она сохранила верность всему, что ей было дорого, и, будучи роялисткой на свой лад, она возвратилась во Францию только после Реставрации, когда туда вернулись и «ее принцы»…
Но розы уже увяли. А ее светлые волосы поседели. Да, пусть во Франции восстановилась милая ее сердцу монархия, но вот ее прежних друзей осталось совсем мало. Многих казнили на гильотине, другие погибли при Вандейском мятеже или в армии Конде. И даже Багатель уже не выглядел тем самым Багателем…
Во время Директории его купил некий Леритье, не нашедший ничего лучшего, чем превратить его в увеселительное заведение, которое он называл «отделением исламского рая на земле». Багателю пришлось дожидаться пришествия Наполеона, любившего порядок, чтобы замок наконец обрел добрую репутацию. Император восстановил его в качестве места для своих прогулок и недолговременного проживания. Римский король[7] приезжал играть в его садах, и именно там Жозефина встретила этого прелестного ребенка, из-за которого она потеряла корону. Хотя считать его из-за этого менее очаровательным она не стала.
Империя ушла, но тут вновь появился бывший владелец Багателя, тот самый волшебник, благодаря которому и появилось это произведение искусства. Одним словом, вернулся граф д’Артуа. Но если Багатель рассчитывал, что вернутся былые времена изящных праздников, то он сильно ошибался. Нынешний граф д’Артуа ничего общего не имел с тем версальским волшебником. Теперь он стал высоким господином, степенным и благочестивым, наследником своего брата короля Людовика XVIII. И если он и переделал что-то в замке, то только для того, чтобы стереть следы былых глупостей: большинство наиболее фривольных портретов сняли, прежде чем замок отошел герцогу де Берри, его сыну, который, обладая хорошим чувством юмора, возможно, и был бы ими доволен.
В 1832 году Багатель перестал быть владением короля, и его приобрел англичанин, который внес в него ряд изменений. Маркиз Хертфорд, брат лорда Генри Сеймура (который внес огромный вклад в развитие конного спорта) и, возможно, родной брат сэра Ричарда Уоллеса, разместил тут китайские ванны, привез статуи из замка Во-ле-Виконт и вазы из Берси. В парке он сделал лужайку, где потом учился ездить верхом молодой принц, сын Наполеона III. Он завещал Багатель Ричарду Уоллесу. А тот снес все здания и построил то, что получило название Трианон, который впоследствии перешел в собственность его вдовы. Она, в свою очередь, оставила его своему секретарю, который в 1904 году продал этот красивейший дворец парижской мэрии. С того времени больше никаких пиршеств в Багателе не было, кроме одного: настоящего пиршества роз, которые всегда чувствовали себя тут как дома.
Что касается Розали Дюте, то она «терпеливо ждала» до 1820 года, когда и скончалась, оставив после себя состояние примерно в шестьсот тысяч франков, которое наглядно демонстрирует, что в жизни вознаграждается не только добродетель.
Часы работы
По субботам,
воскресеньям
и праздничным дням с 15.00 до 16.30
Бриссак (Brissac)
Великие люди, великая любовь… и дама в белом
Дорога любви вымощена плотью и кровью.
Кто по ней пойдет – приподнимайте полы одежды!
«Это – новый замок, наполовину построенный в наполовину разрушенном старом замке», – так однажды изрек герцог де Бриссак в разговоре о своем великом замке на берегу Луары. На самом деле величественный Бриссак выглядел необычно: донжон был построен в стиле Людовика XIII, а окружали его в основном средневековые башни. В нем было пять этажей с высокими окнами, креплениями из камня, фронтонами и пилястрами… Но то были пять этажей величия, в которых проходила история Франции, потому что замок принадлежал знаменитым вассалам короля, чью преданность не мог бы никто оспорить.