Но Мазарини, умирая, оставил королю своего человека, поставив свою семью под защиту, а в это время ярость юного короля против расточительности, против сверкающего всеми цветами радуги дворца все росла и росла. Он знал, что рожден для того, чтобы построить новый век, он хотел, чтобы его правление было великим. И он не мог принять ту унизительную тень, в которую его отбрасывал Фуке. Кроме того, ему постоянно говорили, что государственные сундуки пусты, а посему он не мог допустить такого состояния у одного из своих слуг. Это чувство, возможно, и не столь благородно, но от этого оно не становится менее человеческим.
Кроме того, Фуке в довершение ко всему еще сделал «предложение услуг» молодой Луизе де Лавалльер, к которой, похоже, имел живую склонность сам король. Это стало последней каплей, которая переполнила сосуд королевского терпения.
Людовик XIV лишь один раз спал в роскошной комнате, приготовленной для него. На следующее утро он отбыл, не сказав слов благодарности. Три недели спустя, в Нанте, где он присоединился к королю, чтобы поучаствовать в заседании Генеральных Штатов Бретани (при этом он купил и превратил в неприступную крепость остров Белль-Иль), Фуке был арестован знаменитым капитаном мушкетеров по имени д’Артаньян. В закрытой карете тот быстро отвез заключенного в Анже.
Суд был начат в Арсенале, 4 марта 1662 года, под председательством Ламуаньона, и он продолжался до 20 декабря 1664 года. Он был одним из самых горячих и самых любопытных в истории. Наверное, было очень трудно сориентироваться в запутанных счетах Фуке, но было очевидно, что в деле большую роль сыграла всеобщая ненависть, и судьи пришли к заключению, что управляющий финансами нашел все свое состояние исключительно в государственной казне. Но не один, ибо Мазарини использовал ее гораздо больше, чем он.
Но ответственность от этого не стала менее тяжелой: приговором было пожизненное тюремное заключение в крепости Пиньероль в Пьемонте, куда д’Артаньян отвез заключенного и после этого не оставлял ни на минуту. Семья была лишена всего. На Во был наложен арест, и очень хотелось бы ради красоты истории сказать, что король не присвоил себе большую часть имущества побежденного. К счастью, состояние мадам Фуке трогать не стали, и несколько лет спустя она смогла выкупить Во. А после смерти сына она продала его маршалу де Виллару, который купил замок, даже не видя его, будучи без ума от подобного приобретения.
«Невеста слишком красива, – сказал он, – и она стоит дорого. Слишком много водопадов и фонтанов!»
Тем не менее для своей молодой и красивой жены он обставил мебелью пустой замок и развесил повсюду большие картины с изображением своих собственных побед. Возможно, чтобы произвести впечатление на молодую жену, которая ему явно изменяла. Король Людовик XV однажды приехал в Во, но он не остановил маршала. А в 1763 году наследник героя продал Во Сезару-Габриелю де Шуазель-Праслену, морскому министру, который после опалы своего двоюродного брата Шуазеля отправился туда в собственную ссылку.
Один из его потомков, герцог Теобальд, при Луи-Филиппе (замок едва избежал сноса в годы Террора) поручил Висконти восстановить квартиры. Но у него не хватило времени закончить эту работу.
Женившись на Фанни Себастьяни, дочери маршала и товарища императора, герцог произвел на свет девятерых детей. Но рождение двух последних нанесло серьезный ущерб здоровью герцогини, страдавшей ожирением и варикозным расширением вен, которые стали причиной двух флебитов. К этому добавился корсиканский характер, и все это сделало ее весьма тяжелой спутницей жизни. В результате детьми занималась гувернантка, и, возможно, никакой драмы бы и не произошло, если бы в дело не вмешалась некая Генриетта Делюзи-Депорт, 1 марта 1841 года въехавшая в роскошный особняк в предместье Сент-Оноре, бывший парижской резиденцией Прасленов.
В эту Генриетту герцог влюбился с такой страстью, что ему стало просто необходимо отделаться от своей жены. 17 августа 1847 года, после ужасной сцены, в которой Теобальд тщетно умолял свою жену, герцогиня была убита в своей комнате тридцатью ударами кинжала. Вина мужа была очевидна, и герцог был арестован, заключен в Люксембургскую тюрьму, а там 24 августа он отравился, дабы избежать гильотины. После этого в Во стало тихо, и замок был почти заброшен – до того момента, как в 1875 году Альфред Соммьер, владелец крупных сахарных заводов, купил его и придал ему, с талантом великого покровителя, тот внешний вид, что мы теперь можем увидеть.