— Такое имя очень подошло бы тебе, — сказал Канецуке, и это мне польстило. Однако позже я много думала о том, что он имел в виду — особенности своего или моего характера?
Снова слезы. Неужели я отправилась в поездку, только чтобы плакать? Это меня раздражало. Я пошла назад, в гостиницу, ноги у меня так замерзли, что ничего не чувствовали. В вестибюле, снимая уличную обувь, я услышала знакомый молодой голос.
— Выходим так рано? — Он дразнил меня, ведь была уже середина дня.
Он был одет в халат с синим китайским узором и широкие шаровары с кружевами, его лицо казалось еще моложе, чем накануне вечером.
Я опустила глаза, чтобы он не заметил красных кругов вокруг них.
— Я думала, что вы уехали, — сказала я и тут же пожалела об этом.
— Я уеду не раньше чем через два дня, — ответил он. — Сейчас неблагоприятное время, чтобы ехать на северо-запад.
О, значит, он поедет по дороге в Нару, а может быть, и дальше, в Юдзи или прямо в столицу. Мне не оставалось ничего другого, как спросить его об этом.
И я спросила — в моем распоряжении было мало времени. Пока мы прогуливались по галерее (он предложил мне свое общество, а я не видела причин отказываться), он рассказал, что живет в Пятом районе со своими родителями, занимает должность в Министерстве по делам центральных областей в Бюро предсказаний. Он только что возвратился из Китая, где учился.
— О, у вас должны были быть приключения, — сказала я. — Как я завидую вашей свободе!
Он с любопытством посмотрел на меня, как будто свобода — исключительная прерогатива мужчин.
— Приключений было совсем немного, я слишком занят книгами и палочками для гадания.
— Значит, вы можете предсказывать будущее?
— Нет. Я не обладаю такой способностью, — ответил он так серьезно, что меня это позабавило. — Но я могу предсказать, — он улыбнулся, — что очень скоро вам станет холодно и вы проголодаетесь. Может быть, встретимся после того, как вы отдохнете?
Он проводил меня до женской половины монастыря. Придя к себе в комнату, я прилегла, закутавшись в халаты, но все равно дрожала. Потом встала, умылась, съела жидкую рисовую кашу и несколько соленых слив. Служанка принесла мне бумагу и чернильницу, и я написала свои моления — за Канецуке, за сына и его отца. Как бы я хотела иметь возможность вознести за каждого из них тысячу молитв! Но мои средства не позволяют подобных расходов.
Я не хотела тратить свои скудные средства на молитвы ради собственного спасения. Может быть, если я по своей воле проигнорирую ее, Каннон отведет от меня свой взор, и я испробую вкус опасности.
Я устроила так, чтобы встретить своего нового знакомого после чтения вечерних молитв. Я искала его, после того как передала священнослужителю моления, и потом, когда шла в толпе к своему пристанищу. Но теперь в храме было еще больше народу, чем прошлой ночью, и я не видела его до тех пор, пока не спустилась с лестницы.
Он любезно приветствовал меня, но более сдержанно, чем прежде. Возможно, причиной тому был его отъезд. Однако он прошел вместе со мной через двор и поинтересовался, удалось ли мне передать моления. Значит, он видел, как я разговаривала со священнослужителем, это меня обнадежило.
— Да, я хорошо им заплатила, поэтому надеюсь, что все будет сделано как следует. Я не могу поверить, что бодхисаттвы обращают внимание на молитвы, если их невнятно бормочут.
— Вы правы, — сказал он, — мольбы должны быть понятны. — Он помолчал, глядя на серп луны. — Можно мне пройтись с вами? Или моя просьба слишком двусмысленна?
Итак, он умел говорить намеками. Это тоже вселяло надежду. Сначала он показался слишком прямолинейным, чтобы иметь способности и вкус к интриге.
— Конечно, — сказала я, в то время как мы спустились с галереи. — Во время учебы вы, наверное, затрагивали природу неопределенности. Думаю, что толкователь предзнаменований и символов должен быть знатоком двойных смыслов.
— Но женщины сами являются экспертами в этой области, разве не так?
— В чем? В толковании двойных значений или в их использовании?
— И в том и в другом, полагаю.
— Я знала мужчин, которые многократно превосходили меня в этом. — Я старалась говорить как можно безразличнее, но все же в моем голосе прозвучала горечь. — Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Расскажите мне о своих приключениях.
— О каких приключениях? — спросил он. — Вы, должно быть, имеете в виду мои путешествия. Но морские путешествия очень скучны. Все время одни и те же виды, одна и та же еда, та же самая надоевшая компания.