побыстрее и чтобы по размерам оно не превосходило данный аппарат. Заказ
будет оплачен по самой высшей категории".
Следующим утром Боб положил интерферентор на место, и -- опять-таки
Лансдейлу повезло: никто из ученых среди дня не хватился этого прибора и
потому ни о чем не подозревал. А еще через два дня в подслушивающие
магнитофоны были вмонтированы новые приборы, нейтрализовавшие действие
интерферентора. Рыбка теперь сама шла в сети, не подозревая о них...
-- Ну, что ты скажешь? Соглашаться на предложение Вельзевула? -- таким
вопросом закончил Притт свой рассказ Барнету о своем пребывании в
"преисподней".
Он лежал на раскладушке у биотрона и беседовал с другом по закрытой
сети. В зале стоял полумрак, светились только приборы на пульте да
перемигивались огоньки кибернетической машины, ведущей управление всем
сложным хозяйством поддержания жизни мозга уже не только Барнета, но и
незнакомца.
-- Я боюсь, он прав: ты не сможешь пересадить меня обратно в чей-то
череп, -- печально сказал Барнет. -- Я много думал об этом. А теперь
прибавляется еще одна трудность, которой раньше ты не предвидел: волновое
несоответствие. Допустим, я преодолею барьер несовместимости, выживу. А тело
откажется мне повиноваться из-за разности диапазонов. Вот так же, как с этим
мозгом ты не можешь пока связаться... Может, действительно, искусственное
тело позволит мне двигаться самостоятельно? Ведь мне теперь большего и не
надо...
-- Но ведь это опять -- чудовищный эксперимент над тобой!..
-- Знаешь, дружище, по совести скажу: я так устал, что мне на все
наплевать. Может, единственное, чего я хотел бы перед тем, как исчезнуть
навсегда, это добраться до родного ранчо, где прошло мое детство.
Хочу взглянуть на Джоан и умереть на родной земле. Бедняжка! Ей сейчас
так тяжело...
У Притта защемило сердце, он тяжело вздохнул:
-- Не надо, Дэви. Ну, зачем так мрачно. Я сделаю, как ты хочешь.
-- А тогда другого пути у нас нет, как принять пред- ложение твоего
профессора. Тебе надо бежать от корпорации, от прессы. Скрыться на время в
"преисподней", если это такое надежное место... Только вот не представляю,
как при таком осадном положении сюда тайно от всех можно доставить
искусственное тело и с ним еще специалистов...
Да, кстати, чуть не забыл. Поставь, пожалуйста, фотокамеру. Мало ли
что. Если кто ворвется сюда чужой, я-то его встречу. Но хорошо бы и на
пленке запечатлеть -- всегда пригодится.
-- Хорошо. Утром напомни. Значит, решили: даем согласие. Они должны
вот-вот появиться. Еще надо обговорить это с нашими ребятами.
-- Только тише, Джонни. Ты ничего не заметил подозрительного?.. Мне
кажется, нас подслушивают.
-- А интерферентор?
-- Не знаю... Ты дал мне очень тонкий слух. Недавно я стал слышать
какое-то гудение, исходящее как будто от магнитофона. Раньше этого звука не
было. А что, если они сменили начинку, и теперь наше устройство не
действует?
-- Возможно. Но как это проверить?..
Их беседу прервал звонок внутреннего телефона. Притт машинально кинул
взгляд на большие часы, висящие над биотроном. Без четверти двенадцать.
-- Мистер Притт, вы не спите? -- вкрадчиво спросила трубка, -- Это
дежурный охранник Смит. Смею побеспокоить, сэр, тут вас спрашивает человек
от Лансдейла.
-- Я уже в постели, -- капризно ответил Притт. -- Не понимаю, что за
срочность такая...
-- Сэр, он говорит, это очень важно для вас, -- горячо зашептала
трубка. -- Если позволите, я проведу его к вам. Он ненадолго.
-- Ну, хорошо! -- Притт с досадой бросил трубку. -- Сейчас сюда придет
человек от Лансдейла, -- сказал он Барнету. -- Дожили! Уже и ночью покоя
нет...
Он нехотя поднялся, накинул домашний халат, нащупал в кармане зеркальце
и, достав его, пригладил светлые волосы на лысеющей голове.
В дверь постучали, и на пороге показался человек в голубом костюме
воздушного путешественника, в которых обычно летают с реактивными ранцами за
спиной. В руках он держал снятый шлем. За его тщедушной, почти детской
фигурой охранник Смит казался Голиафом. -- Сэр, -- сказал, подняв ладонь
из-за плеча незнакомца Смит, -- через тридцать минут прошу позвонить мне.
Хелло!..
Незнакомец осторожно шагнул в зал и, как только дверь закрылась за ним,
приложил палец к губам, прося о полной тишине. Быстро достав блокнот, он