— Я уверен, дело не в тебе!
— Но большинство парней, с которыми я знакомилась, не хотели сражаться с целой армией, чтобы просто сводить меня в кафе или кино.
Боже! Неужели это так выглядит со стороны? Может быть, мы слишком ее опекаем с отцом? Но я уверен, если она действительно кому-то понравится, его это не остановит.
— Значит у них нет яиц и тебе будет лучше без них.
— Возможно, но это не значит, что иногда я не чувствую себя одиноко.
— Я понимаю, — не могу удержать разочарованный вздох. — Это трудно, когда у тебя есть чувства к кому-то, кто не разделяет их.
— Ты говоришь так, будто ты сам...
— Я не готов сейчас об этом говорить, — перебиваю ее.
— Возможно позже?
— Возможно. Спокойной ночи, София.
Заставляю себя поехать сразу же домой. Кружить под окнами общаги ночью, может только еще больше оттолкнуть Еву от меня.
Меня редко отшивают. Почти никогда. И эта ситуация мне непривычна. Но дело не в этом. Впервые я почувствовал с кем-то такую связь. Мне показалось, что Ева тоже. И хотя я сказал сестре, что если ее кто-то не хочет, то дело не в ней, мне кажется, что дело во мне. Я сделал что-то не так?
Мой разум слабеньким лучом пробивается сквозь эмоции и шепчет мне, что когда женщина отвечает на твой поцелуй, пусть и не страстно, но так искреннее, с таким волнением, а потом прогоняет тебя, это больше связано с ее внутренними проблемами, а не с какой-то ошибкой с моей стороны. Но я не могу заставить силой ее открыться мне. Так это не работает.
******
Три дня. Три.
Вот сколько прошло с тех пор, как Ева выгнала меня. Вот сколько дней я словно в аду.
Сегодня в клубе у Рустама какая-то вечеринка. Презентация новой шоу-программы или что-то вроде. Все «Беркуты» будут сегодня там. Я не хожу по таким местам, но это лучше, чем сидеть дома и пялиться в стену. Немного алкоголя, немного красивых полуголых женщин — и все станет нормально. Какой мужчина откажется от этого?
Придя в клуб, почти сразу понимаю, что эта идея была не самая лучшая. Но продолжаю сидеть, пить и смотреть, пока мои размышления не прерывает звонок от сестры. Она просит повесить полки.
О да! Эти ее несчастные полки. Я мог бы повесить их еще вчера, если бы не тратил столько времени на меланхолию.
— Да хоть сейчас. Нет проблем, — эта икота так не кстати.
— Ты что, выпивший?
— Кто? Я? Нееет. Ну, может совсем чуть-чуть.
— Где ты находишься?
— В стриптиз-клубе у Рустама.
— Жди. Я сейчас заеду за тобой.
Всю дорогу до дома мы едем с сестрой в тишине. Погруженный в свои мысли, не сразу замечаю, что мы свернули не туда.
— Почему ты привезла меня домой?
— Сегодня мы не будем вешать полки, Ром.
— А что изменилось? — вглядываюсь в ее лицо, но она отводит взгляд.
— Ты выпил, да и я что-то устала.
Зря я так много выпил. Хотя в этом тоже есть свои плюсы. Так София не замечает, что со мной что-то не так, и не задает нежелательных вопросов.
Эмоции в ее голосе не оставляют никаких сомнений. С ней и самой что-то происходит. Глупышка. Ей не обмануть меня. Но сейчас я не в том состоянии, чтобы лезть ей в душу. Завтра. Я расспрошу ее завтра. Знаю, это немного несправедливо. Ведь я сам ей ничего не рассказывал. Но это другое. Я должен заботиться о ней.
— Роман, — голос отца останавливает меня на входе в кухню. — Подойди сюда.
Он берет мое лицо двумя руками и смотрит изучающе.
— Чтобы не смел показываться в таком виде перед матерью. Ты понял меня?
— Да.
— Тебя Соня привезла?
— Да.
— Как там она?
— Хорошо.
— Как ее квартира?
— Нормальная квартира.
— Надо сказать Илье, чтобы поставил прослушку на ее телефон.
— Папа!
— Или хотя бы пусть этот новый спец по наружному видеонаблюдению поставит парочку камер на ее подъезд.
— Папа! Это уже перебор!
— Запомни, мы всегда, всегда должны заботиться о наших женщинах. Никогда не расслабляться. — Он обхватывает меня за шею. — Чует, чует мое сердце, что-то произойдет. Не надо было позволять ей съезжать из дома.
— Да нормально все, пап. Что с ней может случиться?
— Говорю тебе, у меня предчувствие, — он отпускает меня, и я уже было хочу заползти в свою комнату, ища уединения, чтобы подкинуть себе очередную порцию жалости, но его голос останавливает меня.
— Эй, сын, иди-ка сюда. Вернись, — он подзывает меня ладонью. — В глаза смотри. У тебя что-то происходит?
— Ничего не происходит, — ворчу, стараясь придать голосу скучающие нотки.
— Ладно. Иди проспись. Утром поговорим, когда протрезвеешь.
Ничего. Ничего не происходит. Кроме того, что я тоскую по Еве.