Кохан остался в автомобиле, а Марина вышла из машины, намереваясь пройти мимо дома. Уютные, двух- и трехэтажные дома местных бюргеров были расположены за низкими оградами, среди утопающих в зелени маленьких садов. В Бад-Годсберге жили в большинство дипломатов, аккредитованных при Боннском правительстве. Очень высокие цены на эти дома и землю начали постепенно падать именно в конце девяностого года, когда немцы всей Германии уже осознали, что они единая нация, и все настойчивее стали раздаваться голоса о переводе столицы в Берлин, который должен был стать символом возрождения новой страны.
Марина прошла мимо двух соседних домов, приближаясь к дому, который принадлежит Элоизе Векверт и был переписан на супругов Герлих. Она почувствовала, что нервничает. Чернышева никогда и ничего не боялась. Была в десятках зарубежных командировок, часто на нелегальной работе, попадала в очень тяжелые ситуации, но в подобной оказывалась впервые. Испытывая чувство неловкости, она заставила себя успокоиться.
Обычный двухэтажный дом с палисадником, в котором бурно разрослась зелень. Очевидно, в последнее время за ней не следили. Или у супругов не было возможности нанять садовника, аккуратно подстригающего листья на клумбах. Она прошла дальше. Ничего необычного не было. Марина повернулась и пошла обратно. Так они ничего не добьются. Нужно выяснить, где именно сейчас работает Зепп Герлих.
Уже подходя к автомобилю, она увидела стоящего у машины Альфреда Кохана.Это ей не понравилось. Они договорились, что он должен сидеть в машине и ни при каких обстоятельствах не выходить из нее. Но, увидев Марину, он вышел ей навстречу, нарушая все нормы поведения разведчика.
- Что случилось? - спросила она.
У Кохана было лицо землистого цвета. Он набрал воздух и медленно произнес:
- Давайте уедем отсюда, фрау Чавес.
В такие минуты лучше ничего не спрашивать. Она и не спросила. Просто, пройдя к машине, села в нее и, только когда он опустился рядом, повторила:
- Что произошло?
- Здесь мы уже ничего не сделаем, - пробормотал Кохан.
- Почему?
- Зепп Герлих покончил жизнь самоубийством. Две недели назад. Его супруга сейчас у матери. Она в отпуске. Мы опаздали.
Марина закрыла глаза.
"Покончил с собой, - подумала она, - значит, мы все-таки опоздали".
- Нужно узнать, где живет ее мать, - твердо сказала Марина, - нужно обязательно узнать, где сейчас его жена.
- Зачем? - ошеломленно спросил он, глядя на нее.
- Я должна знать, почему он это сделал. Обязана понять мотивы его поступков. Разворачивай машину. Мы можем узнать адрес у соседей.
ГЛАВА 12. ЗЕПП ГЕРЛИХ
В тот самый момент, когда бульдозеры начали ломать Берлинскую стену, он с раздражением выключил телевизор. Элоиза с тревогой взглянула на него.
- Что случилось, Зепп?
- Не хочу на это смотреть, - откровенно признался он.
- Понимаю, - тихо сказала она и вышла из комнаты.
Элоиза знала почти все, что должна была знть о его детстве. Знала о первых десяти годах в Кайзерслаутерне. О последующих годах в другой Германии. О переезде в Западную Германию после смерти отца. Ей казалось. Что она напоминает его чувство гнева и бессилия перед этой стеной, столько лет служившей символом раздела немецкой нации. Но на самом деле все было иначе. Разведчик Зепп Герлих понимал, что с этой минуты государство, которое он представлял и во имя идеалов, которого работал всю сознательную жизнь, проиграло. Он понял, что скоро его государство просто сотрут с политической карты мира, как неправино начертанную пунктирами карандашную линию. И понимание этого факта было горьким и страшным одновременно.
Все получилось так, как он и думал. Через несколько дней пал режим правящей партии в Германии. Весной состоялись первые свободные выборы, на которых победившее правительство в ГДР открыто заявило о своей приверженности идее объединения Германии. И самое страшное, что на все эти условия бл согласен Советский Союз и его руководители. По существу, предавшие своих союзников в Восточной Германии, бросившие на произвол судьбы тысячи и миллионы доверившихся им людей.
Все эти месяцы он наблюдал за агонией режима. За крахом страны, интересы которой он представлял и полковником разведки которой был. Это было странное ощущение провала в небытие. Была потеряна связь. С ноября не появлялся связной Клейтер. А резидент в Бонне. Обязанный выходить на связь в случае отсутствия связного, вообще был отозван в Берлин. С тех пор никто не приходил к нему с другой стороны. Все попытки Герлиха наладить хоть какие-то контакты с работниками посольства ГДР, уже понимавшими, что работают последние дни, ни к чему не привели. А позже, летом девяностого, он узнал, что часть руководителей разведки эмирировала в Советский Союз. Тогда вспыхнула надежда, что все еще может восстановиться. Но недели и месяцы шли, а связных по-прежнему не было.
Зато рядом была женщина, на которой он жениля по заданию своего Центра. Женщина, информация которой так интересовала Центр и которая теперь работала вхолостую. А после непонятного исчезновения Клейстера ему приходилось самому раз в месяц составлять приблизительный вопросник и передавать его Элоизе, дабы не вызвать подозрение полной потерей всякого интереса к ее сообщениям. Сам он искренне верил, что все эти данные еще могут понадобиться, но дни тянулись медленно, а связного по-прежнему не было.
И наконец произошел тот памятный разговор с Элоизой. В тот раз, давая ей очередной вопросник, он не заметил, как тревожно взглянула на него супруга. Или просто не захотел придавать этому факту должного значения. Но вечером она первой начала разговор.
- Когда ты должен передать мои ответы Далглишу? - спросила Элоиза после ужина, когда они сидели в комнате перед телевизором и просматривали сегодняшние газеты.
- Через три дня, - он не придал значения особой интонации в ее голосе.
- Далглиш по-прежнему останавливается в "Новотеле"? - спросила она.