Здесь я встретил давнишнего знакомого — теперь он чиновник территориальной администрации в Вайоминге. Нашу идею стоять лагерем отдельно он не одобрил. Как он сказал, «сорок раз подряд все обойдется, а на сорок первый вас приберут».
Другой натуралист собрал в Колорадо великолепную коллекцию доселе неизвестных экземпляров, но однажды ночью двое погонщиков украли его снаряжение, выудили насекомых из пузырьков и утолили жажду первоклассным спиртом, в котором хранились образцы.
К тому времени многие коллекторы и коллекционеры сами сделались учеными. В 1898 году автор определителя бабочек, обитающих на востоке США, с поразительной точностью описывал форму яиц, повадки гусениц и физиологические особенности взрослых особей, в том числе обонятельные чешуйки на крыльях толстоголовки кларус и строение усиков парусника. Изучить жизненный цикл вида стало не менее важным, чем подобрать для него звучное имя и наколоть его представителя на булавку. В XX веке человек все чаще следовал за летящей бабочкой не для того, чтобы ее поймать, а чтобы посмотреть, куда она направляется и как проводит время.
В отряде чешуекрылых примерно 18 тысяч известных науке видов булавоусых бабочек (они же дневные) и 147 тысяч видов разноусых (моли и ночные бабочки). Различия между булавоусыми и разноусыми вкратце таковы: большинство видов булавоусых летает в дневное время суток, а большинство разноусых — ночью; среди первых преобладают ярко окрашенные, вторые по большей части неприметно-блеклые; у большинства булавоусых усики, как и следует из названия, характерной булавовидной формы, а у разноусых выглядят иначе; в позе отдыха булавоусые, как правило, складывают крылья над телом, а разноусые сидят с раздвинутыми крыльями. У большинства разноусых, в отличие от булавоусых, тела густо покрыты волосками, а передние и задние крылья соединены особым крючкообразным приспособлением.
Много ли от бабочек пользы? Меньше, чем можно было бы подумать. В деле опыления растений бабочки не могут тягаться с настоящими мастерами — жуками и пчелами. Булавоусые бабочки уступают даже своим ночным сестрам. Если все дневные бабочки вдруг исчезнут, исчезнут и несколько видов цветов, но не более того. (А вот если исчезнут все цветы, вымрем и мы с вами, поскольку почти все, чем мы питаемся, не может существовать без цветения растений.)
Даосский философ Чжуан Цзы, полагавший, что бесполезное по-своему прекрасно и даже по-своему полезно, писал: «Однажды мне приснилось, что я — бабочка, весело порхающая бабочка. Я наслаждался от души и не сознавал, что я — Чжуан Цзы. Но вдруг проснулся, удивился, что я — Чжуан Цзы, и не мог понять: снилось ли Чжуан Цзы, что он — бабочка, или бабочке снится, что она — Чжуан Цзы?»
Современный комментатор поясняет: «Называть жизнь и знание сном — еще не значит глумиться над верой в их реальность». Сон — отнюдь не состояние безумия, но «радикальный переход от одной самостоятельной личности к другой».
Влезть в шкуру бабочки — радикальный шаг. Вы сделаетесь тем, чем ни в коей мере не являетесь. Обнаружите, что связаны с окружающим миром удивительными узами. Возможно, откроете тайные измерения — крохотные, но завораживающие, — находящиеся за пределами вашего восприятия.
Более того, жизнь бабочки — воплощенный миф. В свою бытность «кучей червяков» гусеницы смиренно ползают по земле. Прячутся в гнилье — под сломанными ветками и сухими листьями. Некоторые из этих гусениц защищаются от хищников, ощетинивая свои волоски. Раскраска у них аляповатая, в стиле детских деревянных игрушек. Они плюются едкой полупереваренной пищей и выделяют ядовитый газ. Затем эти сомнительные личности делают себе прочные защитные коконы и погружаются в сон, чтобы преобразиться.
Из куколки выводится взрослая бабочка. Восстает из праха, как феникс.
И мы, живущие мифами, всю жизнь дрожащие от страха перед переменами и смертью, удостаиваемся замечательной привилегии: вновь и вновь быть свидетелем метаморфозы, которая с точки зрения самого «червяка» — совершенно обыденное дело. Но мы с благоговением наблюдаем, как зеленая в желтую крапинку гусеница — в сущности, всего лишь пухлый мешок с какой-то слизью внутри — превращается в парусника рутула с яркими крыльями в черной резной оправе.