Сергей немного смутился.
– Нет, не совсем. Если верить вашей системе наблюдения, – он ткнул рукой в светящийся мониторами терминал, – бои идут в восточном секторе Риги. Мы еще на территории Альянса.
– А Дастин? Что?…
Я замолчал. Сергей тоже не особо рвался говорить. Пришлось.
– Понимаешь, – очень серьезно сказал он, – твоя… Ваша технология очень простая. В смысле, пользоваться легко. И инструкции есть… В общем, твой друг умер. Раз и навсегда. Вот, посмотри. Это я сам делал, думаю ошибки быть не может.
Он протянул мне портативный диагностер с записанными на центральный монитор показаниями.
«Дастин Н. Роу, 27 полных лет. Идентификационный номер имплантированного микрочипа М-21С44606. Артериальное давление 0/0; частота сердечных сокращений – 0; электрическая активность сердца не прослеживается; электрическая активность мозга не прослеживается; температура тела 24 градуса по Цельсию. Общее сканирование организма доказывает наличие обширной политравмы, вызванной внешним воздействием. Диагноз: биологическая смерть организма».
– Я хочу посмотреть.
Сергей, без лирики, мгновенным рывком поднял меня с кушетки, и ни говоря лишнего повел в дальнюю комнатку бункера.
Наверное, такие пластиковые мешки используются и здесь, в 1973 году. Иначе, как бы Сергей догадался запаковать моего напарника в этот временный гроб? Я присел рядом и расстегнул молнию. Знакомое лицо стало чужим, только чуть вьющиеся, очень короткие рыжеватые волосы, остались неизменными.
Так, ясно. Три пулевых ранения в область грудной клетки, проникающие… Осколочное ранение черепа. Как раз ниже затылка – там где находится продолговатый мозг, центр, отвечающий за сосуды и дыхание. Идеальная, правильная смерть, когда человек, падая с ног, уже мертв. Удача редкая. В смерти.
Господи, но почему! Ради чего???
И тотчас под ногами дрогнула земля. Мелко заходил вправо-влево бетонный пол бункера. Обратное террафомирование.
– Сергей, – я, оставив то, что некогда было Дастином, повернулся к стоящему рядом человеку из невероятного ХХ века. – Решаем быстро. Хочешь верь, хочешь нет, но меня возвращают обратно. В МОЁ будущее. Пойдешь вместе со мной – Великая война останется в прошлом, и больше ты не увидишь этих поганых развалин, не увидишь ядерный взрыв, не станешь убивать никого и никогда только из-за глупой идеи. Рванули вместе, а? Через два столетия? Знаю, силой тебя принудить невозможно, но вспомни хотя бы о разуме! Думай прямо сейчас, времени нет!
Он скрестил руки на груди. Пожевал губами. И спросил только:
– Что отсюда можно забрать?
Я сразу все понял. Понял, что нельзя насильственно вырывать человека из привычной ему среды, из ЕГО мира. Точно так же и викинг, оказавшийся посреди нашей эпохи, умер бы от безысходности и тоски. Сергей тоже умрет. Отравится чистым воздухом, будет забит благополучием и сытостью, окажется между жерновами двух столь разных цивилизаций.
Я не хочу видеть еще одну смерть близкого мне человека. Пускай остается здесь. Может быть, через полтора десятилетия Сергей займет место Генералиссимуса Георгия Жукова и наконец победит в Великой войне. Раз и навсегда. И красное Знамя Победы будет колыхаться над вашингтонским Капитолием, Эйфелевой башней и Рейхстагом!
Я поднялся с колен, безмолвно выдал Сергею два самых объемистых вещмешка и указал на двери складов Хозяина. Пусть берет, что душе угодно. Все равно это сказка, не-реальность…
Но окоченевший труп Дастина – это реальность. Самая реальная реальность. Отметины от пуль у него на спине – тоже. И здесь не поспоришь.
Будьте вы прокляты, Высшие силы! Навсегда!
Зачем вам играть с человеком? Мы ведь не куклы, и не медвежата из плюша!
Мы – люди!
С Сергеем мы даже не обнялись. Пожали руки под скрип континентальных пластов, переворачивавшихся под ногами. Я выпустил его наружу – в вонь и гарь.
Он уносил с собой оружие и аптечки. Я получил взамен комсомольский значок, со стертой эмалью с поцарапанным профилем Ленина, которого однажды видел вживую. В не-реальности.
Сергей сказал: «Заметят, что значка нет – скажу, в бою пулей оторвало. Не беда. А там, у себя, посмотри, жил ли в семидесятых годах двадцатого века такой Сергей Фролов из Кемерово. Наверняка данные остались, если уж у вас информационная цивилизация… Ну пока. Удачи. Может, встретимся еще…».
– Вряд ли, – тихо выдохнул я, захлопывая тяжеленную дверь. И сказал вслед громко: – Живи. И попробуй победить, если другого выхода нет.
Шлюз бункера бесстрастно промолчал.
На этот раз терраформирование шло тяжело, словно нехотя. Я успел спуститься вниз, и приникнуть к мониторам внешнего слежения. В полосах возникших помех Сергей грузно топал по улицам Риги – города, уничтоженного цивилизацией и вовсе не нужного означенной цивилизации. Шел, чуть сгибаясь под грузом, составленным из микрокомпьютеров, непременного миномета «Искра» и двадцати личных аптечек. Если Красное командование разберется, в чем суть подарка из XXII века, то Жуков однажды победит. И сумеет воскресить задыхающуюся планету. Пусть и под знаменем коммунизма. Лучше Ленин, чем Люцифер. Из двух зол…
Это был последний, самый гнусный, подарок Хозяина. Когда силуэт Сергея, уже исчезавший в битых-перебитых развалинах улицы Кришьяна Барона был готов завернуть за угол, к востоку, к своим, экран полыхнул розовой вспышкой упавшей рядом мины. Фигура высокого худощавого человека как пушинка отлетела в сторону и более не поднялась.
Двое негритят легли на солнцепеке, один сгорел, и вот – один, несчастный, одинокий…
Терраформирование закончилось спустя шесть минут.
– Здравствуй! Где прохлаждались на этот раз?
Я с трудом осознал, что слышу голос Навигатора.
– А где мистер Роу? Готов доложить обстановку на данный час – 29 апреля, 14:36 пополудни стандарта… Комплекс восстановлен на 99, 78 процента…
Не видя ничего реального перед глазами, я поднялся наверх. В Дом. В знакомый, пахнущий деревом и корицей Дом. В Дом Хозяина.
Дастин лежал в пластиковом мешке, на бетоне подвального бункера.
Теперь я один.
Совсем.
Навигатор не в счет.
Решение было принято почти мгновенно. Остается короткая подготовка.
Я знаю, что попаду в ад, ибо нельзя достигнуть вечного блаженства по своему хотению. Однако никакая инфернальная бездна Данте не сравнится с часами, проведенными мною на сгнившем балтийском побережье.
Дастина необходимо похоронить. Лопата, могила, мокрая земля… Гнусно! Пускай его тело уйдет в вечность вместе с моим. Я знаю, как это сделать.
Сергей научил.
Тупой, ничего не соображающий, Навигатор на заднем плане продолжал изливать в эфир никому не нужные цифры и проценты.
Афродита и рдеющий над горизонтом Сириус помалкивали. Очень хорошо. Начнут базарить – нарвутся…
Это не сумасшествие. Это осознанное решение. Это та правда, которой добивался великий писатель Лев Толстой.
Несколько основных действий. Первое: взять винтовку и пойти на скотный двор. Дастин когда-то, из раздражения, хотел перебить всех животных. Я сейчас выполняю его желание. Несколько выстрелов, и нет у нас воскресшей после рижских приключений коровы Ромашки, свинок, гусей… С тяжелой болью я всадил последний заряд в лохматого пса на цепи. Звали его Бонд. Под инвентарным номером 007. Собака в последний раз посмотрела на меня непонимающе. «За что?»
И я хочу спросить – за что??
Только не знаю, у кого спрашивать.
Действие второе. Выволочь поганый мешок с застежкой-молнией посередине наверх. Аккуратно, чтобы человеку не было больно, вытащить Дастина. Положить на сухую траву. Поправить одежду, в которую его заботливо облачил Сергей, после никому не нужной «дезактивации». Сложить руки на груди. Покрыть снятой с чистого столика нашего несчастного трактира скатертью. Пробормотать неумелую молитву.
Афродита молчит. Хорошая тетка, понятливая. Далеко-далеко чуточку шелестит саванна. Навигатор, которому я приказал не раскрывать рта, с тревогой следит за моими действиями.