Не знаю, что меня поразило больше, поступок отца Бориса или простота, с которой Таня о нем рассказывает постороннему человеку. Неужели они уже приняли меня в свою семью?
- Как так можно? – наконец, произнесла я. - Я думала, с возрастом люди становятся сложнее на подъем. Сколько ему? Шестьдесят?
- Пятьдесят семь. Мы тоже не понимаем. Тяжелее всего приходится Сашке, - она кивнула на своего младшего брата, который быстро шел к дому, держа за руку подружку. - Из института выгнали, работать не хочет. Ворует деньги.
- Наркотики?
- Не удивлюсь. Вот что бывает, когда сын растет без отца.
- А давно отец вас оставил?
- Семь лет назад. Ладно, что мы о грустном. Расскажи лучше, как у вас с Борисом. Он в полном восторге от тебя.
- Спасибо, у нас с ним это взаимно.
- Не хочешь переехать к нему? Он вчера упоминал, что хочет предложить тебе.
- Он очень спешит.
- Оно и немудрено, если вспомнить, что случилось с его бывшей, - Татьяна многозначительно кивнула, а затем зажала рот ладонью. - Извини, кажется, я сболтнула лишнего. Но, думаю, он сам тебе все расскажет.
Почему-то создалось впечатление, что она специально упомянула о бывшей девушке моего Бориса.
Дорога домой показалась слишком короткой. Борис довез нас с Филом до моего небольшого жилища, поцеловал меня в щеку и пообещал позвонить, после чего мы с «братом» остались наедине. Молча зашли в гостиную и разошлись по комнатам. Филипп несколько минут ходил по дому, устраивая себе экскурсию, я же отправилась на кухню и заварила чай. Сегодняшний день мог стать крайне удачным, у меня был шанс понравиться сразу всем родственникам Бориса, но вместо этого я угрюмо простояла в тени, надеясь, что Фил ничего не вытворит. Он нашел меня в третий раз, и я как никогда чувствовала себя обреченной.
- Ты хорошо выглядишь, - сказал он, присаживаясь за стол напротив меня. - Мне нравится, что ты решила снова отращивать волосы и убрала челку. Получилось женственно и свежо.
- Спасибо, - я опустила глаза, не желая показывать, что его слова приятны. Почему до сих пор я нуждаюсь в одобрении этого мужчины? Он давно не кажется мне эталоном поведения и предметом для подражания.
- Может, посмотрим какой-нибудь фильм вместе?
- Я устала и хочу пораньше лечь спать.
- А мне чем прикажешь заняться? Давай поговорим? Или просто посидим вместе.
- Заставь меня, - с вызовом сказала я и посмотрела в его карие глаза, умышленно провоцируя на резкость. Давай, Филипп, выйди из себя, накричи на меня! - Или ты думал, что появишься здесь, и снова все станет как прежде?
- Джеки, я пытался тебя отпустить, но… Джейк, я подыхаю, слышишь? Ты нужна мне, - его взгляд жадно шарил по моему телу, а рука дернулась и потянулась в мою сторону.
- А тебе не приходило в голову, - я увеличила дистанцию, - что я подала на развод именно потому, что ты мне не нужен? – Атмосфера накалялась.
- Врешь, - медленно проговорил он, вглядываясь в мои глаза. Мы стояли по обе стороны от стола, глядя друг на друга в упор, как соперники. - Ты видела сегодня семейку, частью которой собираешься стать? Сплошь циники и сволочи. Да для них положение в обществе значит больше, чем душевная теплота. Борис в состоянии поддержать беседу только на тему спорта, его сестра украдкой курит травку за сараем, но говорит с таким видом, словно защитила диссертацию по психологии.
- Не продолжай, - подскочила я с места, - ты много можешь говорить, оскорбляя и высмеивая окружающих людей, но, Буфф…
- Не называй меня так, - резко перебил он.
- Проведи параллель и сравни Алексеевых со своей семьей. Твои родители до пенсии работали клоунами в цирке и жили в общежитии, мать алкоголичка, а отец только и может, что повторять без устали одни и те же шуточки и дешевые фокусы, от которых всех воротит. Кем устроились в жизни твои браться и сестры? Ты хоть знаешь, живы ли они?
- Перестань, - он тоже встал и сделал резкое движение, словно хотел подойти ко мне, но затем передумал.
- А что ты сделаешь? Ударишь меня? Да каким нужно быть дегенератом, Фил, чтобы наврать о смерти своего собственного отца, каким бы он ни был?! Меня затрясло, когда ты заикнулся об этом! Черт, сегодня весь вечер тебе выражали соболезнования. Знаешь что, Филипп? Меня от тебя тошнит, - с этими словами я покинула кухню и поднялась к себе на второй этаж.