***
Филипп не из тех мужчин, кто перед сексом выключает свет и укладывает партнершу под одеяло, стараясь не смутить ее своим обнаженным видом, а так же не смутиться самому ее наготой. В первые месяцы нашего общения не было дня, чтобы он не удивил меня своей бесконечной уверенностью в себе. Причем, любые попытки разбудить в нем высокомерие с треском провалились, Фил слушал чужое мнение с тем же интересом, с каким студенты внимают словам любимого лектора. Он никогда не переходил на личности, и редко повышал голос во время даже самой горячей ссоры. Филипп не стеснялся высказываться, и, выходя из спора победителем, как чаще всего бывало, умело скрывал торжество, словно заткнуть за пояс директора филиала для рядового менеджера - обычное дело.
- Меня бесит твой лифчик, - нетерпеливо говорил он мне, стараясь расстегнуть застежку одной рукой. - Не носи его больше. - Второй ладонью он щипал меня за бедра. Его сухие губы скользили по моим влажным и искусанным. – Помоги же мне, черт его дери!
- Спокойно, не торопись. Фил, у тебя температура, может не стоит сегодня?
Это был тот самый вечер, когда я впервые осталась на ночь у своего тогда еще будущего мужа.
- Ты сказала, что можно будет после твоей командировки. Я ждал тебя две недели.
- Но ты дрожишь, и у тебя жар. Я никуда не денусь, если мы перенесем это на завтра.
- Ты мне отказываешь? – замер он и посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. – Если ты не хочешь, я перестану. - Эти простые слова он произнес так, словно подобное поведение было не само собой разумеющимся. Словно будь любой другой мужчина на его месте, изнасиловал бы меня, откажи я в близости.
- Я забочусь о тебе, глупый. - В подкрепление своих слов я нежно провела ладонью по его небритой щеке и улыбнулась, любуясь лихорадочным желанием, которое читалось в его глазах. Он действительно ждал и скучал по мне.
- Ты красивая. Я никогда не видел женщину, красивее тебе.
- Спасибо, милый.
- Я не болею. Просто, нервничаю. У тебя бывает такое, что ты не уверена в успехе? – встревожено спросил он
- О, Фил, ты из-за этого переживаешь? Какие глупости. И, да, конечно, я часто сомневаюсь в себе.
- А вот я в первый раз за много лет, - сказал он, небрежно ероша свои обросшие темные волосы, которые сейчас, когда я кардинально перекрасила свои русые, были светлее моих лишь на пару тонов. – Давай уже сделаем это, а там видно будет.
Сколько знаю Фила, не могу вспомнить ни одного раза, чтобы он кому-то позавидовал. Он считал, что все, что принадлежит ему – самое лучшее априори, и верил в это настолько самозабвенно, что заражал своей верой окружающих. До того, как он обратил на меня внимание, я чувствовала себя обычным неприметным секретарем в настолько крупной компании, что мой вклад в нее растворялся, как капля коньяка в бочке воды, никем не заметный и ни на что не влияющий. Но с тех пор, как Филипп Мухин приметил мою скромную персону, в обязанности которой входило всего лишь отвечать на телефонные звонки и вовремя подавать свежесваренный кофе, мужчины все чаще стали поедать меня глазами и подмигивать, шутить и завязывать ни к чему не обязывающие разговоры. Каким-то невообразимым образом Фил решил, что я лучшая женщина из всех, что встретились ему на пути, и убедил в этом наших коллег, босса, друзей и даже меня.
Никогда не забуду день, когда он впервые выступал перед публикой в нашем офисе, расположенном на пятнадцатом этаже одного из элитных бизнес-центров столицы. Собралась пара дюжин представителей разных инвестиционных компаний, - сплошь строго одетые мужчины и женщины, уверенно взирающие на мелко исписанные цифрами и изрисованные сложными графиками листы бумаги. Топ-менеджеры, - их карьера находилась на пике, они много раз принимали решения стоимостью в десятки, а то и сотни тысяч долларов , и мало что в этом мире могло их удивить или смутить. В тот день я дрожала, как прилетевший зимой из солнечной Азии в суровую Сибирь турист.
В мои обязанности входило – поставить перед каждым из членов собрания чашку с кофе, не забыв положить на тарелочку несколько кусков тростникового сахара, чайную ложку и крошечную шоколадку. Стараясь выглядеть деловито и опрятно, из одежды я выбрала строгий брючный костюм серого цвета и ослепительно белую блузку. Волосы уложила в парикмахерской, благо мастер была моей подругой и согласилась проснуться на рассвете.