Ее черные глаза пробежались по скамье присяжных. Судьи солидно кивнули в знак того, что полностью понимают смысл ее грозного предупреждения.
— Отлично, мы соберемся снова в тринадцать тридцать.
— Прошу всех встать! — объявил одетый в мундир судейский пристав.
Первой вышла судья, за ней с шумом устремились к выходу остальные.
Сирил изящно и небрежно прокладывала путь сквозь толпу, и по ясному, спокойному выражению ее лица едва ли кто мог заподозрить, как подмывает ее поскорее остаться одной и вытащить из кармана сложенную в прямоугольник бумажку, которая прямо-таки жгла ей бедро сквозь тонкую материю юбки.
Только оказавшись без свидетелей в дамской комнате, Сирил выхватила очередное любовное письмо из кармана и быстро просмотрела его.
Оно было куда более длинным, чем все предыдущие, и настолько интимным, что по телу Сирил пробежала сладкая дрожь — результат, которого, вероятно, и добивался неведомый корреспондент.
«Я хотел быть оригинальным, — начиналась записка, — но пять веков назад Джон Скилтон уже выразил словами все мои чувства с того момента, как два дня назад я впервые увидел осенний багрянец твоих волос и сапфировую прозрачность твоих глаз:
Светом чистоты озаряют мир
Ее черты…
Отчего же, сердце, так трепещешь ты?..
Может, и тебе захотелось вновь
Отравиться счастьем, что зовут
Любовь?»
Совершенно ошеломленная стояла Сирил посреди комнаты. Загадочная улыбка блеснула на ее полных губах, но тут же они сжались в тонкую ниточку. «Что за ерунда! Какие чувства? Какой еще сердечный трепет? Просто я ночь не спала, проголодалась, а может быть, у меня вообще начинается грипп!»
Стряхнув с себя мечтательность, не посещавшую ее со времен романа с Полом Джорданом, как пыль, Сирил решительно порвала записку на мелкие клочки и швырнула их в мусорную корзину, после чего достала из сумочки записную книжку с адресами профессиональных натурщиков. Первым значился Том Кошински, постоянно сотрудничавший с «Рекламным художником».
После восьми гудков на том конце взяли трубку.
— Мистера Кошински сейчас нет. Что ему передать? — откликнулся гнусавый пресный голос.
— Это мисс Адамс из «Рекламного художника». Мне нужно срочно связаться с мистером Кошински! — Сирил нетерпеливо побарабанила пальцами по аппарату, пока электронный оператор отыскивал файл с инструкциями на случай звонка «мисс Адамс».
— Прошу прощения, мисс Адамс, но мистер Кошински улетел вчера в Детройт на похороны бабушки. Он вернется не раньше вторника. Передать что-нибудь от вас?
— Нет, Господи, нет! — болезненно вскрикнула Сирил, скорее расстроенная своей неудачей, чем сочувствующая чужому горю.
Положив трубку, она начала лихорадочно соображать. Ей требовался натурщик с идеальным телосложением — никак не меньше.
Сирил пробежала глазами по списку постоянно сотрудничавших с ней натурщиков и отобрала четырех, после чего снова попыталась выйти на связь. Двое из них оказались вне города — на фотосъемках, Фрэнк Дайон упал с мотоцикла и сломал ногу, а о Расселе Грине Сирил вообще не смогла ничего узнать: даже его подружка была не в курсе, где он.
Оглушенная и раздавленная, Сирил машинально закрыла сумочку, куда положила кошелек, и, покинув дамскую комнату, двинулась в ресторанчик, где обедала вчера.
На выходе из здания федерального суда она вдруг развернулась и ринулась обратно. Присев на корточки и выудив из мусорной корзины обрывки записки, она хотела уже подняться, когда увидела в дверях испуганную уборщицу с тележкой.
— Мой список покупок на день… — пролепетала Сирил в ответ на немой вопрос изумленной женщины, зачем-то показывая ей издали один из клочков.
Оглядев зал ресторанчика, Сирил не обнаружила ни одного свободного не только столика, но и даже места. Внимание ее привлекло какое-то движение в дальнем углу помещения.
Длинный, загорелый до бронзового цвета палец указывал ей на свободный стул. Сирил, оскорбленная таким фамильярным жестом, хотела развернуться и уйти прочь, но тут разглядела, кто ее зовет: «эллинский бог» призывно махал рукой и широко, во весь рот, улыбался.
По счастью, он сидел не один, а в обществе другого присяжного — поджарого брюнета-лирика. Лирик читал очередную книгу, одновременно налегая на чили. Сирил вспомнила, что всегда отличалась хорошими манерами и умением войти в контакт с любыми партнерами, а потому подчинилась зову желудка и двинулась в направлении столика.