— Не старайся, Малфой. Ты меня не заденешь, потому что я, к твоему сведению, могу быть очень интересным собеседником для бывшего Пожирателя смерти, представляешь? То, чего ты не смог по достоинству оценить, весьма заинтересовало твоего «соратника».
Драко скривил губы в скептической ухмылке.
— Неужели, Трэверс? — и он стал размеренно постукивать карандашом по столу, наигрывая неопределённый ритм.
— Да! — коротко бросила она. — И, если хочешь знать, я нахожу его общество весьма увлекательным…
— Увлекательным? — с неким сарказмом произнёс Малфой. — О чём же ты могла с ним говорить? О подземельях Голд Стоуна?
— Не кривляйся, Малфой, — строго взглянула на него Грейнджер, замечая раздражение написанное на лице коллеги. — Мистер Трэверс, действительно, интересный собеседник. Мы говорили о зельеварении, вспомнили Хогвартс…
— Это несерьёзно, Грейнджер, — вдруг очень назидательно заговорил Малфой, чем вызвал в девушке лёгкое недоумение и даже возмущение. — Будь ты, как прежде, сотрудницей нашего отдела, позволь напомнить, «Отдела регулирования магических популяций», никто бы даже думать не стал о том, с кем ты, когда и зачем. Но сейчас ты замахнулась… на что?
Гермиона прикусила губу и замерла, с подвешенной перед ней Энциклопедией водоплавающих магических существ.
— Ты теперь сотрудник Отдела магического правопорядка. Или я чего-то не помню? Ты шла к этому столько лет. И теперь, когда дело в шляпе, собралась встречаться с человеком, репутация которого далеко небезупречна.
Гермиона шумно выдохнула.
— Не ты ли говорил, что Майлз Трэверс Пожиратель только потому, что носит метку? А на самом деле…
— Общественности плевать, кто он на самом деле, Грейнджер, — спокойно покачиваясь на стуле, рассуждал Малфой. — Никто не станет выяснять подробности его биографии. Хватит того, что и так всем известно: был схвачен, предстал перед судом, признан Пожирателем, но оправдан. Причины не имеют значения. Ты — будущий хранитель магического мира, а Трэверс — его нарушитель.
— Но это же полный бред! — воскликнула она. — За тобой грехов больше…
— Так я и не мечу в Отдел магического правопорядка, правда? — иронично говорил он. — Неужели минутный роман с Пожирателем смерти стоит всех тех трудов, того времени, что ты потратила стремясь к своей цели? Зачем тебе это?
Драко мгновенно скинул ноги со стола, подался вперёд и произнёс очень убедительным тоном.
— Подумай, Грейнджер! Порочить свою репутацию сейчас, когда карьера пошла вверх…
— Малфой, — устало выдохнула она. — С тем же успехом меня можно обвинить в общении с тобой!
— Нет-нет! Это не одно и то же! Мы — коллеги, я — сотрудник Министерства! Да, мне не светит работа в Отделе магического правопорядка, да и ещё много где. Но я и не мечу в твои поклонники, не собираюсь ухаживать, добиваться… А Трэверс, судя по всему, как и ты, не думает о том, как отразится ваше общение, на твоей карьере. Я — думаю!
Гермиона испытывала досадное раздражение. Давно Малфой не говорил с ней вот так. Холодно, расчётливо. Она так привыкла, что он милый, пусть и вредный, коллега, с которым бывает весело составлять отчёты.
— Откуда такая забота о моей персоне? О моей карьере? Репутации? Малфой, ты не болен часом?
— Кто-то же должен оставаться в здравом уме, — ехидно ухмылялся он.
Гермиона почувствовала, как начинает закипать.
— Я в своём уме, Малфой! Нигде не написано, что волшебники не могут общаться друг с другом по тем или иным причинам. И вообще! Думаю, следующая встреча многое прояснит. Трэверс хочет объясниться. Уверена, он расскажет о своей биографии и своём отношении к Пожирателям…
— И ты считаешь, что этого достаточно? — удивлённо поднял он брови. — Поверишь его словам?
— Но ведь ты отказался делиться информацией. Уж не знаю, по какой причине. Или на самом деле, ты его совсем не знаешь? — подозрительно спросила Гермиона.
Малфой сосредоточился на карандаше, застывшем у него в руке, уткнувшись грифелем в стол.
— Знаю недостаточно, чтобы рассказывать. Но ты мне помогла в своё время. Не могу же я безразлично пройти мимо твоей авантюры.
Гермиона устало закатила глаза, опускаясь на стул в углу.
— Малфой. Это, конечно, не твоё дело, но я всё-таки скажу, — решительно заговорила она, скрещивая руки на груди. — У меня нет никаких романтических планов. Я собираюсь строить карьеру. Но ты должен понять и уяснить раз и навсегда. Я сама решаю, с кем, когда и для чего мне встречаться! Ты хорошо расслышал? — она приподняла подбородок уверенно глядя ему в глаза. — Если я захочу, буду встречаться с Пожирателем смерти… или с двумя, и при этом работать, хоть в Штабе мракоборцев! Мне для этого не нужно официальное разрешение. Всё ясно?
Ехидная ухмылка расползлась на лице коллеги.
— Яснее ясного, Грейнджер. Твоё дело. Помочь тебе сложить вещи?
— Благодарю. Но иди лучше поработай хоть немного.
Малфой резко поднялся и, подходя к двери, наклонился почти в упор к её лицу. Гермиона немного отпрянула.
— Если что, я всегда готов быть жилеткой, — хищно улыбнулся он. Грейнджер упрямо смотрела ему в глаза.
— Иди работай, жилетка! — усмехнулась она.
Когда дверь за Малфоем закрылась, Гермиона выдохнула, её плечи расслабились, а глаза погасли. Что-то отвратительное заползло в душу. Сомнение. Она терпеть не могла сомневаться. Всегда была уверена, что если что-нибудь делает, значит делает правильно. Как так вышло, что Малфой смог поселить в ней сомнения? Грейнджер вдруг осознала, что вообще не рассматривала Трэверса, как героя романа. Он был ей интересен, как человек с загадочным прошлым, которое хочется раскрыть, понять, как он себя чувствует, как видит своё будущее, ведь таких как он много. Тот же Малфой. А сейчас… Гермиона вдруг сместила точку рассмотрения в другую сторону. «Роман. Какой роман? — вздохнула она. — Роман с Пожирателем? Да он в своём уме?»
Гермиона вдруг вспомнила взгляд Майлза. Проникновенный, прямой, открытый. Этот невероятный цвет глаз, длинные ресницы, доходящие до густых аккуратных бровей. Она вдруг задалась вопросом, а колючая ли у него щетина? Очевидно, что он бреется редко, предпочитает этого не делать. Что если коснуться её ладонью? Гермионе ещё ни разу не приходилось общаться с мужчинами, носящими, пусть и не бороду, но недлинную щетину. Что это за ощущение, когда она касается щеки, шеи? Наверное, это щекотно? Мурашки понеслись по всему телу. У него губы красивой формы. Не тонкие, но и не слишком большие. У Трэверса очаровательная улыбка, немного хитрая, как у лиса. Гермиона невольно улыбнулась. Она не рассматривала его, как мужчину! Просто не видела, не думала даже.
Осознание этого подняло волну жара в груди. Она плавно охватила её тело, зажигая глаза девушки искристым блеском. Она нравится ему! Гермиона почувствовала как дыхание учащается, а в ушах начинается перезвон. Майлз решительно действует, чтобы сблизиться с ней, хочет узнать её. Гермионе стало страшно. Нет! Она не готова! Это не по плану! Всё же было так чётко, продумано и разлиновано. Повышение, работа над законопроектом, холодно и ясно. И эти вспышки совершенно ни к чему! Но почему тогда так взволнованно бьётся сердце, откуда эта безрассудная радость от того, что этот удивительный мужчина явился сюда, прямо к её кабинету, чтобы встретиться, просто провести с ней обеденный перерыв. Она вдруг представила, как он склоняется к её лицу, касается губ…
— Малфой! — зарычала она. — Это всё ты! Твой бескостный язык!
***
Незабудка. Майлз просто смотрел на соцветие нежных голубых лепестков, почему-то вспоминая маленькую одиннадцатилетнюю девочку, которую однажды увидел в Хогвартсе. Она сидела одна в Большом зале. Одна среди целого курса гриффиндорцев. Вокруг было шумно, младшие носились туда-сюда, старшие хохотали, а она сидела одна. Гермиона читала. Не делала вид, а действительно читала, закрыв ладошками уши и прижав к голове непослушные кудри. Среди всего этого гвалта Большого зала, несмотря на расстояние, Майлз слышал только её.
«Манящие чары, заставляющие предмет прилететь в руку призывающего волшебника, можно использовать как в чистом виде, так и с указанием нужного предмета. Вот это здорово! Почему это проходят только на четвёртом курсе, это же такое полезное заклинание?! Достаточно направить палочку на вещь и произнести «Акцио»…