Репутация бывшего президента СССР за рубежом продолжала оставаться высокой. "Горбимания", особенно сильная в Германии, Италии и США, продолжалась. Это вызывало раздражение, тем более что в России все больше осознавали, что экзальтированная любовь Западной Европы к Горбачеву была связана не столько с выдающимися свойствами его личности, сколько с тем, что он "сдал" политические и военные интересы России фактически по бросовой цене. Налицо был огромный разрыв между тем, как относились к Горбачеву в России и за границей. Резкая критика Горбачевым политики Ельцина, особенно в его заграничных поездках, наносила стране ущерб, подрывала доверие Запада к российским реформам.
Раздражение Ельцина усиливалось и тем, что Горбачев фактически нарушил существовавшее между ними джентльменское соглашение: основное внимание экс-президент будет уделять политическим исследованиям в рамках Фонда Горбачева, которому с согласия Ельцина были даны щедрые дотации, помещения, налоговые льготы. Но на фоне обострения отношений Верховного Совета и Ельцина Горбачев, видимо, решил, что поспешил отойти в тень, что у него есть шансы вернуться в большую политику. И начал он с настоящей антиправительственной и антипрезидентской кампании в прессе. Опубликованные им в это время статьи пестрели такими оценками, как: "народ на грани срыва", "Содружество трещит по швам", "народ не верит в реформу". Он обвинял президента в сектантстве, в разрушении того, что он, Горбачев, построил. По его оценкам, "режим" доживал последние дни. Он точно накликал беду.
Особенно откровенно, а часто и зло Горбачев высказывался по зарубежному радио. Ко мне на стол, естественно, попадали все его выступления. Иногда мне было даже неловко их читать. Ну, достойно ли было экс-президента, человека, требовавшего к себе особого уважения, называть действующего президента Бориской: "Вот, получили Бориску".
К чести Ельцина и нашей пресс-службы, должен сказать, что несмотря на то что такого рода высказывания, конечно же, вызывали раздражение, из Кремля не поступало требований ограничить доступ М. С. Горбачева к средствам массовой информации. Журналисты буквально паслись в Фонде Горбачева. Он давал огромное число интервью. Журналисты рассказывали мне и о закулисных разговорах, которые экс-президент вел с наиболее доверенными журналистами. Вспоминаю одну характерную фразу Горбачева, сказанную им "off records" (не для записи): "Когда эта власть рухнет, главная моя забота будет - как ее законно подхватить".
В возможность подхватить якобы падающую власть в то время верил не только сам Горбачев, но и многие деятели "Гражданского союза", парламентской фракции "Промышленный союз". Они координировали свои действия и, используя лексику журналистов, "постоянно бегали к Горбачеву". Журналисты, работавшие с "Гражданским союзом" и "Промышленным союзом", прямо говорили мне, что это "крылья партии Горбачева".
Особенно резко критика в адрес Б. Ельцина прозвучала в огромном интервью Горбачева, опубликованном в "Комсомольской правде". Журналист, бравший интервью и относившийся с явной симпатией к экс-президенту, не удержался и воскликнул: "Да, не любите вы нынешнюю власть!"
Отдельные пассажи этого интервью давали основание сделать вывод, что Горбачев по-своему готовил визит Б. Н. Ельцина в США и стремился представить его в неприглядном виде, обвиняя, в частности, в неосталинистских методах проведения реформ. Откровенно поддерживая вице-президента Александра Руцкого, он вносил диссонанс и в президентскую команду.
На Западе, не всегда правильно понимая сути происходящего в России, охотно слушали Горбачева, поддерживая в нем иллюзии относительно его политических возможностей. Западная, особенно итальянская пресса, широко цитировала высказывания Горбачева о крахе реформ, о грядущей нестабильности.
Выбирая маршруты своих зарубежных поездок, Горбачев перед самым визитом Ельцина устроил себе визит и в США, чем поставил в неловкое положение президента Дж. Буша. Через своего посла в Москве Р. Страусса американский президент вынужден был фактически извиниться за бестактность Горбачева. Ельцин оценил этот жест. "Буша беспокоит моя реакция по поводу поездки Горбачева по США, - говорил Б. Ельцин во время одной из встреч с американским послом. - Буш - тонкий человек. Я хочу успокоить американского президента. Скажите ему: у меня в этом отношении нет проблем".
Проблемы тем не менее были.
Помню, во время одной из последних перед визитом встреч президента с послом Страуссом Ельцин попросил принести в кабинет карту США.
- Куда посоветуете ехать? Что думает по этому поводу президент Буш? расспрашивал он.
- Вам будет предоставлена возможность поехать в любое место, в какое вы захотите.
- Только не в Чикаго! - категорично заявляет Ельцин.
Страусе смеется, но не понимает.
- Я очень хотел поехать в Чикаго, - поясняет президент. - Но Горбачев узнал об этом и нарочно поехал туда. Мне жаль, но ехать туда по его следам я не могу.
- Тогда в Айову. Это настоящее сердце Америки. Там был Хрущев.
Ельцин показывает на штат Монтана. Похоже, до разговора он основательно изучил географию США.
Американский посол в недоумении. Монтана - американская глубинка, дальняя периферия.
- Что вас привлекает там, господин президент? Туда никто не ездит. Там не был даже президент Буш! Поезжайте в Оклахому. Это наш Запад, центр энергетики! Президенты часто посещают Оклахому.
- Нет, Монтана! - настаивает Ельцин. - Хочу посмотреть именно глубинку. Мне не обязательно ехать туда, где чисто. Тем более что у меня есть ковбойские сапоги, которые мне подарил Буш. Правда, они мне малы и я их держу как сувенир. Для меня поехать в Монтану, - поясняет Ельцин, - это все равно как если бы президент Буш, оказавшись в России, поехал бы в Магадан. Это был бы шок для всех. В политике нужно уметь найти изюминку...
- Теперь я понимаю, почему русские вас избрали президентом, серьезно замечает американский посол. Р. Страусс был неплохим психологом, хорошо изучил характер Ельцина и умело пользовался этим, не пренебрегая грубоватой лестью.
Были и другие проблемы.
В самом начале июня мне позвонил Борис Николаевич и мрачно спросил, в курсе ли я последних выступлений Горбачева.
- Нужно, чтобы вы сделали заявление по поводу его высказываний. Сколько можно терпеть?! Сделайте резкое заявление...
У меня имелись все материалы. В том числе и полученные через Федеральное агентство правительственной связи и информации (ФАПСИ). Это давало полное представление о масштабе пропаганды, которую вел Горбачев против Ельцина за границей. Основания для "резкого" заявления действительно были.
Сегодня, с учетом приобретенного опыта, я написал бы это заявление сдержаннее, без элементов публицистического "барокко". Но в то время острота и жесткость были продиктованы реальной остротой политического противостояния в стране.
Горбачев отозвался немедленно. Уже в вечерних выпусках новостей он высказал предположение, что заявление "сделано без ведома президента". Конечно, слукавил, ибо не мог не понимать, что такого рода заявления не появляются по инициативе пресс-секретарей.
Мое заявление вызвало упреки и со стороны ряда газет. Наиболее остро прозвучал комментарий любимого мною журналиста из газеты "Известия" Владимира Надеина. Истоки его упреков я понимаю. Страна только-только обрела свободу слова, избавилась от цензуры. Именно в эти недели сами "Известия" вели жесткую борьбу с возглавляемым Русланом Хасбулатовым Верховным Советом, который хотел взять контроль над "Известиями". В заявлении пресс-секретаря усмотрели угрозу свободе слова и свободе личности. "Свобода слова, - писал Надеин, - единственное реальное достижение последних лет. А без нее - зачем нам реформы?"
На гражданские права Горбачева президент не покушался. Но "материальные права" Фонда Горбачева через несколько недель действительно были урезаны. Часть льгот была снята.
Я никогда не вступал в полемику с бывшим пресс-секретарем президента Павлом Вощановым, даже если и бывал с ним не согласен в оценках. В свое время, когда многие отворачивались от Ельцина, он оказал будущему президенту немаловажные услуги в отношениях с газетным миром. Жаль, что в окружении президента об этом так быстро забыли. Мне импонирует его искренность и та боль, с которой он говорит о трудностях России и народа. Крайне неприятно, что ряд людей в окружении президента считали хорошим тоном по поводу и без повода лягнуть П. Вощанова, благо что это безопасно.