Я не был близко знаком с Р. Хасбулатовым. Наши встречи носили случайный характер. Время от времени я имел возможность наблюдать его, когда он приезжал в правительственный аэропорт Внуково-2 на проводы президента при заграничных поездках. Внешне он представлял собой удивительный контраст с А. Руцким. Руцкой всегда был прекрасно одет - в дорогие пальто и костюмы, с тщательно подобранным галстуком. Его усы, прическа, вальяжные манеры, которые он очень быстро усвоил, выдавали в нем склонность к барству. Хасбулатов на его фоне смотрелся более чем скромно. На первых порах это вызывало сочувствие. Казалось неким признаком профессорского демократизма. Вечно изжеванный плащ, сбившийся набок галстук унылого цвета, растрепанная шевелюра. Походочка - что-то среднее между шкиперской и кавалерийской. Но более всего удивляли ботинки. Грязно-желтого цвета, нечищеные. Да и лицо было под стать одежде - какое-то помятое, сероватого цвета.
Появлялся он всегда в последнюю минуту и стоял в стороне, поджидая приезда президента. Я не помню, чтобы он с кем-то разговаривал. Видно было, что он чувствует себя в президентском окружении чужим. По мере того как в его руках все более концентрировалась власть над Верховным Советом и он, очевидно, уже предвкушал победу, Хасбулатов становился все более и более агрессивным. Помню, во время проводов президента в Китай во Внуковском аэропорту Руслан Имранович, проходя мимо меня, проговорил зловеще (это было после очередного заявления пресс-секретаря): "Я тебя уничтожу". Сказано это было в окружении целой группы людей и без всякой опаски. До такой степени Хасбулатов того времени чувствовал себя безнаказанным. Помнится, я рассказал Борису Николаевичу об этом эпизоде уже в Китае. Его оценка была краткой, но ясной: "Все-таки он дурак". Интересно то, что впоследствии большинство из тех, кто слышал эту угрозу, сделали вид, что ничего не знают. Нужно отдать должное Александру Шохину - он не спрятался в кусты, а подтвердил достоверность эпизода.
Примерно в это время я познакомился с конфиденциальной запиской, подготовленной для президента, где говорилось о "феномене Хасбулатова".
Речь в ней шла о том, что Хасбулатов сумел создать редкое, может быть, уникальное в мировой практике явление - парламентскую диктатуру, при которой ценности парламентаризма громко провозглашались на словах, а на деле это было полное его отрицание и уничтожение. В основе парламентаризма по-хасбулатовски лежало полное забвение не только политической, но и вообще всякой морали. Сочетая тактику кнута и пряника, восточное коварство и флорентийскую хитрость, Хасбулатов сумел полностью монополизировать власть в законодательном органе, довел почти до совершенства механизмы манипулирования депутатами. Несмотря на все разнообразие оппозиционных президенту фракций в парламенте, он сумел стать несомненным лидером оппозиции в целом. Жажда власти привела его к тому, что из признанного демократического деятеля он стал одним из центров прокоммунистической оппозиции. Стратегия Хасбулатова состояла в том, чтобы после фактического захвата Верховного Совета шаг за шагом подмять под себя другие структуры власти. Известны его нескончаемые попытки взять под контроль "четвертую власть" - прессу и телевидение. Но здесь он потерпел неудачу. А его резкие выступления в адрес журналистов восстановили почти всю прессу против него
Неудачная попытка установить контроль над прессой и телевидением не обескуражила Хасбулатова Его отступление было временным. Следующей жертвой должно было стать правительство. И из упомянутой выше записки следовало, что "люди Хасбулатова" уже подготовили для этого базу в правительстве. В президентских структурах "троянским конем" Хасбулатова был, несомненно, вице-президент Руцкой. И не случайно в октябрьские дни 1993 года он оказался в Белом доме.
Как политический игрок, Хасбулатов, несомненно, на голову выше Руцкого. Но сила Хасбулатова была не в его способностях, а в том, что он очень ловко сумел воспользоваться ситуацией перехода от тоталитаризма к демократии.
В его руки попали и Верховный Совет, и Съезд народных депутатов, которые продолжали оставаться мощными, а главное - хорошо организованными структурами. Президент только начинал задумываться о создании института своих представителей и структур президентской власти на местах (все это находится в зародыше и поныне), а в руки Хасбулатова попала фактически недемонтированная структура КПСС в регионах, в городах, на селе.
Сложность борьбы с Хасбулатовым состояла в том, что президент стремился в отношениях с Верховным Советом играть по правилам демократии. А раз он действовал по правилам, то его действия были предсказуемы и заранее просчитывались противником. Хасбулатов же, как и Джохар Дудаев в Чеченском конфликте, действовал "партизанскими" методами, не связывая себя никакими правилами и приличиями. В результате президентская команда постоянно попадала в засады и ловушки, вынуждена была импровизировать в условиях цейтнота.
Политическая борьба велась в очень узком, главным образом московском, кругу политиков. Политика была крайне персонифицирована. Борьба воспринималась как схватка людей Хасбулатова и людей президента. Причем ставки в этой борьбе были чрезвычайно высоки: ведь, по сути дела, от победы Ельцина или Хасбулатова в условиях растущей пассивности народа зависела судьба самой политической системы. Хасбулатов понимал, что время работает против Верховного Совета и против него. Прямые трансляции заседаний парламента и Съездов народных депутатов дискредитировали их в глазах населения. Поэтому он постоянно шел на обострение игры.
Но и для Ельцина ситуация была трудной. В условиях экономического кризиса доверие к правительству менее чем за год упало вдвое. Понятие "демократия" в глазах населения становилось почти ругательством. Этим умело пользовались коммунисты. В целом ряде крупных московских институтов, в том числе в Московском университете, стали фактически в открытую воссоздаваться ячейки коммунистической партии.
В одной из записок той поры президенту я писал: "Хотелось бы привлечь Ваше внимание к возможным политическим последствиям коррозии демократического потенциала столицы. Одна из опасностей состоит в том, что Москва является центром информационной жизни России. Импульсы недовольства москвичей, постоянно отражаясь в средствах массовой информации, растекаются по всей стране..."
Оппозиция не замедлила воспользоваться этим ростом недовольства.
1 октября оргкомитет Фронта национального спасения выступил с "Обращением к гражданам России", в котором потребовал немедленной отставки президента и создания правительства Национального спасения.
От Обращения веяло духом большевистского переворота осени 1917 года.
"Соотечественники! Наша Родина подвергается невиданному разгрому и поруганию. Великий и трудолюбивый народ ограблен. Большинство населения доведено до нищеты и полуголодного существования... Предательство нельзя "скорректировать", за него надо отвечать по всей строгости закона. Президент Ельцин и его правительство должны немедленно уйти в отставку... Пришло время действовать... "
Это был откровенный призыв к захвату власти и свертыванию реформ. Среди подписавших Обращение преобладали народные депутаты, крупные должностные лица Верховного Совета, лидеры ряда фракций. Среди подписавших был и нынешний руководитель российской компартии Г. А. Зюганов.
Настораживало то, что в опубликованном Обращении давались контактные телефоны Фронта национального спасения, которые при проверке оказались телефонами Верховного Совета. Было очевидным, что ФНС свободно действовал под крылом и защитой Р. Хасбулатова. Возникла взрывоопасная "смычка" между легальной законодательной властью и самозваным Фронтом. Иными словами, государственный переворот, если бы он удался, мог бы быть незамедлительно легализирован Верховным Советом.