А пока Мерри повторила, что обнаружила в холодильнике хот-дог.
— И еще… м-м… что-то в кастрюльке. И большая банка бабушкиного яблочного мусса. И еще какие-то остатки в пакетах. Они выглядят так, будто лежат там со Дня Благодарения.
Мэллори забралась на стул и вытащила из шкафа огромную коробку овсяных хлопьев. Она ненавидела овсянку, но не могла отрицать того, что это полезный и питательный продукт.
— А ты разве не голодна? — обернулась она к Мерри.
— Нет, я… — замялась Мерри. — Нет, мне есть не хочется.
Она покраснела.
— Что с тобой?
В воздухе витало что-то безудержное, немного опасное и соблазнительное, как фонтанчик с разбрызгивателем на летней лужайке.
— Здесь был Бен. Он приходил ко мне.
— Кто такой Бен?
Мередит молчала, вспоминая почти жалобный взгляд, который при расставании бросил на нее парень.
— Это тот красивый мальчик, которого я увидела на прошлой неделе. Возле торгового центра. И потом, на дороге. Я тебе о нем говорила. Он… я не знаю, откуда, но он знал, где мы живем, и пришел, чтобы поговорить со мной.
— Он тебя выследил, — в ужасе прошептала Мэлли.
— Что за вздор, Мэллори! Наш адрес есть в справочнике. Кроме того, он сказал, что знает нашу семью… и все такое. Для того чтобы меня найти, не надо быть частным исследователем.
— Следователем. У моей сестренки мозги, как у медузы… Почему ты не пригласила его войти? Как и вчера, когда выперлась на улицу?
— Что хочу, то и делаю, — буркнула Мерри.
— Он знает папу? Откуда он его знает? — поинтересовалась Мэллори.
Мерри вдруг пришло в голову, что та слишком остро реагирует на пустяки.
— Я не знаю. Может, он играл в команде, которую тренировал папа, когда Бен был маленьким.
— В таком случае, в те времена Бен был маленькой девочкой, — хмыкнула Мэлли. — Единственной командой, которую когда-либо помогал тренировать папа, была моя футбольная команда. — Она помолчала, размешивая плавающий в кастрюле ком овсяных хлопьев. — Ты что-нибудь сделала? Я имею в виду, что-нибудь серьезное?
— Мы только разговаривали, — ответила Мередит. — Я бы хотела большего, но, наверное, обниматься и целоваться пока было бы преждевременно. Я его почти не знаю. Но думаю, что он — тот самый, единственный парень, который мне нужен.
— Единственный? Я тебя умоляю! Ты знакома с ним в сумме аж целый час. Мередит, это полный бред даже для тебя. Что ты о нем знаешь? — поинтересовалась Мэллори.
Вместо ответа сестра пожала плечами. Это упорное молчание лучше всяких слов сообщило Мэллори о том, что убеждать ее бессмысленно. Она все равно станет поступать по-своему. Как бы в подтверждение этого вывода, Мерри отвернулась.
Внезапно она распахнула дверцу холодильника и, схватив сморщенный хот-дог, швырнула его в мусорное ведро. Туда же полетели пакеты с остатками неизвестных продуктов. Она выполоскала кастрюльку, испачканную чем-то похожим на прокисший и покрывшийся плесенью яблочный мусс. Она выскребла лежавшие в раковине тарелки и сунула их в посудомоечную машину. Вытряхнув из кастрюль и мисок остатки когда-то приготовленной пищи, она вымыла и те, и другие, после чего открыла новую пачку пищевой соды и взялась за холодильник. Покончив с этим, Мерри достала средство для чистки кухонь, охапку тряпок и щетку для пола.
Этого было вполне достаточно, чтобы Мэллори захотелось поставить сестре градусник. Она дождалась, пока та закончит мыть плиту и подметать пол, чтобы повторить свой вопрос:
— Кто он, Мерри? Мы ведь не знаем никого, кто знал бы его.
Мерри не ответила.
— Ну хорошо! Слушай! Почему он… мне снится? Во всяком случае, я думаю, что эти сны о нем.
«А мне почему?» — подумала Мерри. Внезапно она разозлилась.
— Потому что ты чокнутая! Ту станап, — взвилась она, используя фразу из языка близнецов, означавшую «ты дура», опасаясь, что их может услышать Адам. — Ты вообще меня слушала? Его родственники знают наших родственников. Может, он только что вернулся в город! Когда он ходил в нашу школу, мы с тобой были в седьмом классе и, кроме Дрю и его сестры, никого из старшеклассников не знали.