Она, словно хищная кошка, походила кругами вокруг сейфа, но узнав, что комплект ключей только у ее соперницы, сильно расстроилась. В жизни ей не видать этих ключей! И Мухин – не помощник. Позже залезла в программу и нахмурилась. Ни один документ так и не разнесла! В знак протеста! Что же делать? Не драться же с ней! «Ладно, не переживай. Когда-нибудь это закончится», – убаюкивающее прошептал внутренний голос. Вздохнув, стала набивать суммы сама. Расправившись с документами, Колесникова подняла голову. Кто-то вошел в комнату.
– Привет, – поприветствовала ее Оля. Чего так поздно?
– Ты меня спрашиваешь?
– Я прихожу обычно к обеду и работаю допоздна – вечером лучше думается. И клиент один должен подъехать.
– Симпатичный?
– Я на внешность внимания не обратила. Капризный – точно, мне вокруг него приходится вприсядку прыгать. Но, вроде, договорились.
– Левый заказ?
– Да, подрабатываю.
– А что, мало платят?
– Не то, что обещают.
– Понятно. Надежда умирает последней. Так ты не на Вадима Сергеевича работаешь?
– Можно сказать, что на него. Частично. У нашей мастерской договор на проектирование с ним.
– А тут что, помещение арендуете?
– Нет, нас бесплатно посадили. Чтобы чертежи было удобнее смотреть – воля заказчика. Я не против, подальше от начальства – поспокойнее.
– Можно к обеду приходить, – подмигнула Вика. Соседка нравилась ей все больше. – Чаю хочешь? У меня есть вкусный. Или кофе?
– Пойдем лучше ко мне. Угощу!
– Пошли. Интересно на ваше царство посмотреть.
Вика, вслед за архитектором, решительно направилась в соседний кабинет, на пороге встала, как вкопанная. Ее взору открылась небольшая комнатка, утрамбованная столами так, что двигаться приходилось боком. На столах, в углу, на полу – всюду, куда бы ни падал взор, лежали длинные рулоны бумаги. Завал!
– Чертежи?
– Ваши планировки. Сто пятьдесят вариантов.
– Покажи!
Архитектор развернула несколько листов и стала объяснять:
– Это – планы первого этажа, это – парковки…
От кучи чуть видимых линий зарябило в глазах. Вика наклонилась, прищурившись.
– Ты сама все рисуешь?
Оля рассмеялась:
– Нет, программа. Вручную долго.
– Параметры задал и вперед?
– Да. Вот, последние планировки. Придется переделывать опять.
– Почему?
– Мухину кухня показалась маленькой.
– А сколько там?
– Двадцать метров.
– Ничего себе! У меня дома – восемь. Хотя, если судить по Мухину…
Девушка довольно хмыкнула, представив грузную фигуру директора, плавно рассекающую по двадцатиметровой кухне.
– Я пойду, чайник принесу, пока горячий, – спохватилась Оля.
Вскоре они сидели, уплетая найденные в ящиках конфеты и печенье, запивая все это сладкое богатство чаем с ароматом жасмина, привезенного кем-то из-за границы. Вика, прихлебывая из чашки, тщательно рассматривала одежду своей спутницы, так не похожую на ее. Светлые хлопковые штанишки с рисунком в мелкий цветочек, желтую мужскую рубашку, сандалии из рогожки, фенечки с каким-то незатейливым рисунком, детские кулончики…
Этот мир художников, архитекторов, переводчиков, музыкантов был для нее чем-то далеким, незнакомым, непостижимым, словно другая планета. Все они какие-то странные, видящие красоту там, где и не подумаешь; одевающиеся, как хиппи в какие-то обноски. «Гарантию даю, что эти неказистые штаны кучу денег стоят»! Несмотря на разницу в миропонимании, заметную невооруженным взглядом, Оля ей очень нравилась – чувствовалась доброта, тепло, ум, порядочность. С ней легко, непринужденно. И очень интересно.
– Друзья подарили, – заметила на себе та изучающий взгляд. – А это, – она дотронулась до кулона на шее, – сама сделала. Нравится?
– Нравится.
«Только у меня такие племянница носит», – подумала Вика, но вслух не проронила ни слова, боясь обидеть новую подругу.
Глава 13
Следующим летом два брата приехали погостить к матери с женами. Мария не без содрогания вспоминала свой первый визит к свекрови в качестве полноценной супруги. Устав после долгой и утомительной дороги, она рассчитывала наконец-то отдохнуть, перекусить на скорую руку и вытянуться на диване. Но не тут-то было. Свекровь с нетерпением ждала рабочую силу для помощи в огороде. «Для вас же стараюсь», – объяснили ей и вручили мотыгу. Окучивая ненавистную картошку, невестка проклинала все огороды и сады вместе взятые и валилась с ног от усталости. Бок нещадно саднило, нежная кожа ладоней покрылась водянистыми волдырями, спина превратилась в одну сплошную боль. Мало ей дома работы! Когда же они закончат? Украдкой посмотрела на другую невестку – может у той хватит смелости прекратить этот никому не нужный изматывающий марафон? Но жена старшего брата со сноровкой и невозмутимым спокойствием выполняла черновую работу в любой удобный момент демонстрируя свекрови и мужу, кто тут лучший работник. Взглянув на мужа, Маша поняла, что с его стороны понимания и поддержки она точно не дождется. И выхода нет. Придется терпеть, смириться. Ее долгожданный отпуск! Как она о нем мечтала! Нет сил работать и все бросить и уехать нельзя. Она бессильна что-то изменить. Крушение иллюзий было слишком болезненным, – всхлипнув, молодая жена утерла навернувшиеся слезы и уже мучительно ждала, когда они наконец-то уедут домой.