Я бесился и недоумевал, я пытался понять женскую логику (на Нобелевку замахнулся, не иначе) и имитировал (видимо, плохо) обиду, я спрашивал прямо и анализировал скрытую подоплеку, ну почему, черт подери, она отказывает мне в сексе? Не угодно ли подивиться на такие абсурдные отмазки:
- Не могу ж я каждый раз заниматься сексом? Что ты обо мне подумаешь?
- Я с мужем если раз в месяц пересплю, он и то рад. А ты хочешь чаще?
- Ты старый, лысый и толстый! Меня не возбуждаешь. Вот был бы молодым спортивным парнем, другое дело.
- У меня трусы драные.
- У меня женские дни, - в ответ на мое предложение сделать тогда минет, - я не умею.
- Тебе от меня только секс нужен. А поговорить?
- Я уже столько отказывалась, что согласиться уже никак не могу!
- В следующий раз!
- Я говорила: «в следующий раз»? Не может быть такого, не говорила!
А какие случались недвусмысленные ситуации, после которых, вроде бы, путь один – в койку. Ан нет!
Было обсуждение моего эро-рассказа «Безымянная» и раскрытие ее предпочтений в данном жанре. Довольно стандартных, к слову: пришел сантехник и был соблазнен скучающей домохозяйкой.
Был показ, как она забыла о наличии камер слежения в конторе и на потеху охранникам задрала подол платья и подтягивала колготки. А потом окольными путями выведывала, увидели они или нет, и хранится ли запись в устройстве?
Был случай, когда я попытался повторить соблазнение с помощью бутылки коньяка, и Света, захмелев и расслабившись, просила целовать ее еще и еще, выспрашивала, ощущается ли запах алкоголя и не почувствует ли его муж. Но до секса не дошло.
Был эпизод, когда она говорила по мобильному, а я, улучив удобный момент и отсутствие сопротивления, достал поверх лифчика ее грудь и попеременно сосал ее напрягшиеся соски. В другой раз сумел завлечь поцелуями в губы и проник рукой под трусики, ощущая влагу меж набухших складок. И всё равно не дала!
Был рассказ (что-то разговор зашел о презервативах и контрацепции), как она много лет назад, еще когда жили с его родителями и старой теткой, поехала с мужем на дачу, а презервативы были в бардачке машины. И на каком-то посту потребовали не только предъявить документы, но и показать содержимое багажника и бардачка. Как она колебалась, открывать или качать права, а что о ней подумают, и потом, решив, что если откажется, их сочтут за террористов и будут проблемы, открыла, а постовой, всего лишь улыбнувшись, пожелал им приятного отдыха. Тут же, явно в пику мне, было заявлено, что анал со мной она практиковала только лишь потому, чтоб не забеременеть. На мое возражение, что у нее всегда стояла спираль, Света, ничуть не смутившись, пожала плечами и перевела разговор на другую тему.
Была жалоба на мужа (года три назад), что как дети выросли, они стали друг для друга чужими людьми, и малейшая размолвка приводит к тому, что они подолгу не разговаривают друг с другом. И было откровение (год назад), как она его ценит, любит и понимает, и наплевать ей на его любовниц (обнаружила его страницу на сайте знакомств), все равно лучше нее он жены не найдет. И рассказала такой фрагмент из домашнего быта: «Сидим вечером, смотрим телевизор. Вдруг муж начинает оглядываться, что-то искать глазами. Я молча подаю ему пульт от телевизора. Он удивляется, как ты поняла? Я так и объясняю, ты начал оглядываться, что-то ищешь. Он говорит, но как ты поняла, что именно пульт мне нужен, а не, скажем, телефон или очки. А что я скажу? Просто почувствовала и все».
Была неизбывная женская тоска-кручина, помню, как жаловалась Света на жестокую судьбу: рано умерли родители, запил и сгинул единственный брат; выживала она в техникуме и институте на одну стипендию, помогать было некому; уже в замужестве две беременности завершились выкидышем, также была вынуждена один раз сделать аборт; в последние годы начались проблемы со здоровьем. И было извечное женское кокетство, хвасталась, какие комплименты ей отвешивали коллеги и знакомые, и намекали, что не прочь продолжить общение более тесно. Будучи в глазах окружения безупречно верной женой с идеальной репутацией, как мне кажется, она испытывала особое удовольствие от осознания того, что у нее имеется тайный любовник, о котором никто не знает. И даже в эти самые годы, когда наши встречи были исключительно платоническими, она меня считала именно любовником, проскальзывало пару раз, мол: «вышла из офиса, иду к тебе, а тут начальник, спрашивает, куда идешь? Я же не скажу к любовнику, значит, сегодня очередь налоговой, прошлый раз в пенсионном была».
Но от того, что Светка продолжала считать меня любовником, мне было и жарко, и холодно – я то впадал в ярость, крыл ее мысленно всеми нехорошими словами, кляня ее упрямый динамизм, то пытался надменно отстраниться, обещал себе больше не звонить и не заманивать в гости, но проходила неделя или две, и о принципиальности я благополучно забывал – но никакой пользы. Возможно, так продолжалось бы и поныне: замечательное дружеское общение, но никакого секса. Возможно, в какой-то далеко не прекрасный день мое терпение бы лопнуло, мой природный темперамент одержал бы верх над тщательно взращенной и взлелеянной сдержанностью, и я б послал ее далеко и навечно. Применение реального насилия всерьез не рассматриваю, но чем черт не шутит, поговорка «от сумы и тюрьмы не зарекайся» не зря придумана.