Письмо 16.
Вдруг утром глянешь. Поэтому доброго тебе пути и удачи во всём, мой милый.
Л. Миллер
Ну что, скажите мне, банальней
В банальном небе тучки дальней?
Ну сколько могут тьма и свет
Внушать, что им замены нет?
Как могут соловьи годами
Кормить нас старыми хитами?
Как делать первые шаги,
Топча затёртые круги?
Как всё, изъеденное молью,
Вдруг снова стало счастьем, болью?
У меня как в песне: "Мне было довольно того, что след остался после гвоздя" …Вся нежность сердца тебе одному, как всегда. Сегодня с утра хочу быть в храме — суббота. Поздравляю с праздником.
Теряют листья высоту.
Природа терпит пустоту.
Зиянье тут, зиянье там,
И ходит дождик по пятам
За мной весь день, и льнёт к спине,
И изливает душу мне.
Знаешь, ты — мой читатель… Хочется, чтоб ты всегда-всегда не ленился и прочитывал мою душу — от корки до корки — она всегда открыта для тебя — как для моего Господа. У игумена Саввы Мажуко прочитала слова о дружбе. Он говорит: «Надо просто представить — многим ли людям вы хотели отдать себя в добровольное рабство. Если есть такой человек — это и есть дружба, что выше мирской любви». А ведь это очень глубокая мысль. В рабство Богу мы отдаём себя добровольно… С утра читала за Вас псалтирь — чтоб поездка была удачной. Поэтому не поспешила написать письмо, знала, что Вас не будет. Но думала только о Вас. А когда увидела огонёк на сайте, то это был уже след от огонька. Как след от гвоздя, на котором был твой плащ…
В чём же Ваш отдых заключался? В смене занятий? Удачной ли была поездка? Если некогда, то не отвечайте… «Довольно того, что след от гвоздя был виден вчера»…
У нас построен храм в честь архангела Михаила, внешне красивый очень, стройный белоснежный, вверх летящий… Один из авторов проекта — моя одноклассница. Её бабушка была в Никольском храме старостой, а она сама не в церкви, вряд ли даже верующая. Просто архитектор. И вот: в храме такая акустика, что Евангелие не слышно! Даже если рядом с алтарём стоишь. Давно раздумываю над тем, что не просто воцерковлёные люди должны строить храмы, но благочестивые…
Письмо 17.
Милый, хорошего дня. Удалось ли Вам выспаться, был ли сон вообще — видела до пяти утра огонёк…
Но я-то ведь знаю, что счастье и горе — двойняшки.
Они друг без друга не могут. Они — близнецы.
Сегодня поют обалдевшие вешние пташки,
А завтра, а завтра из гнёзд будут падать птенцы.
И будут затоптаны их разноцветные перья.
Так как же нам быть? Строить планы, влюбляться, рожать,
Всему вопреки не теряя надежды, доверья,
Я жить собираюсь, и нечего мне угрожать.
А моя о тебе с утра была молитва в храме. Не успела ресницами взмахнуть — как Литургия уже и прошла!! Моя любимая святая Людмила Чешская! Житие её меня потрясло тем, что она пригласила всех пресвитеров города, когда родился её внук. И просила их вымолить на её внука такое благословение, какое было на Аврааме, Исааке, Иакове. И её внук Вячеслав стал святым. Вот какие бывают бабушки на свете! Когда я буду бабушкой, то тоже так хочу сотворить на рождение внука, если Бог даст — пригласить, хоть не всех, но многих пресвитеров города! Какое хорошее Евангельское слово — пресвитеры! В нём благоухание благодати, добра, святости.
Письмо 18.
Ухожу с утра на работу, но я ненадолго, не бойся, не теряй! Конечно, и эти три часа буду скучать — не надо сомневаться!
Л. Миллер.
Что делать с этим белым днём,
С его лучами и тенями,
С его небесными краями,
Как позаботиться о нём,
Чтоб не расстроился, не сник,
Уйдя ни с чем во тьму и морок,
Чтоб знал, что и любим, и дорог
Его меняющийся лик?
Так жалко уходить, когда ты приехал! Как хорошо, как радостно, что ты приехал! Вот любимая поэтесса не знает, а я-то знаю точно, что без тебя умру. Буду ныть, ныть, ныть — Богу надоедать и надоем. И вообще глупо думать, что тебя не будет когда-нибудь. Ты будешь всегда, и всегда будешь со мной. Да будет. Аминь.