е — я[96]. Как и в подвижничестве. Я знаю, _к_а_к_ Вы — страстны. Да эти же… «экспрессы», упреки, обвинения… нежность… — это что? Лю-бовь, конечно… пусть хоть… _и_д_е_а_л_а. Да Вы же — вся православная, моя славянка. Вы, м. б. еще не все постигли, что же такое — православный? Как понимаю я, — это — _в_ы_с_ш_а_я_ _с_в_о_б_о_д_а_ _д_у_ш_и, полная свобода… только надо _в_ы-н_е_с_т_и_ ее! Я многое хотел бы сказать Вам… рука в руку говорить Вам о «православном», как я понимаю. В православном ценны — «жар и миг». Да, да. Тут нет игры словами. Пока скажу лишь — есть _т_р_и_ момента, недоступных ни католицизму, ни лютеранству: притча о блудном сыне165, миг на кресте, «помяни мя — разбойника»166, и… неповторимое «Слово» Иоанна Златоуста — на Воскресение Христово167. Католики изгнали это слово из сочинений Отца Церкви. Хотели бы вырвать и заветные страницы Евангелия… — они их уличают. Мы, православные, — мы, просто, — скотина беспастушная168! Такая нам дана свобода… — ну, вы-держи! Страстные душой и телом, мы мечемся в своей свободе от Мадонны к Содому, по слову Достоевского169. А его герои! Митя Карамазов! Мы — «го-рячие», по Апокалипсису170, нас Господь не изблюет из уст Своих. Мы _и_щ_е_м, путаясь в грехе, грешим в исканиях. Слишком мы степные, вольные, в просторах… Недаром князь Владимир, слишком накрутивший в жизни, — принял такую веру171: чувствовал свою стихию. Потому-то и стала Русь — Россией. И Вы, милая девочка моя, Вы сами чувствуете, радостно плещете в ладошки, вся в слезах, от сна, Вас воскрешающего, — «Воскресенья», — в бурном напряжении чувств, — какая же Вы _р_у_с_с_к_а_я_ и — православная! Браво, милая ласточка, вольная певунья… Вы — бурная-святая! Вы «неутешная» — помните, писал Вам, о ребенке? И я Вас так и учувствовал, всю, _в_с_ю… — и _о_б_н_я_л, уже давно-давно… когда — «кроме меня да птички»! Да Вы же сами не знаете себя, а я-то _з_н_а_ю, _к_а_к_у_ю_ песнь споете. Вы — вольная чудесно, но уже и теперь в Вас чувство меры… Простите, но такой чудесный образ: Пушкин дал!!172 — образ для всех, творящих бурно… образ «сдержанного мерой творческого порыва», это — гениально! — Вот, напомню: «Кобылица молодая, — Честь кавказского тавра, — Что ты мчишься, удалая? — И тебе пришла пора; — Не косись пугливым оком. Ног на воздух не мечи, (Видите — _к_а_к_ дано!! скульпту-ра!! Вот чудеса-то _С_л_о_в_а!) — В поле гладком и широком — Своенравно не скачи. — Погоди, тебя заставлю — Я смириться подо мной: — В _м_е_р_н_ы_й_ _к_р_у_г_ твой бег направлю — _У_к_о_р_о_ч_е_н_н_о_й_ _у_з_д_о_й» — разрядкой данные слова — это я подчеркиваю, я даю разрядкой. — Не знаю, как Вы, а я _э_т_о_ пережил, я себя сам укоротил уздой и направил в мерный бег… — слишком я был бурнопламенен, — тут помогла и светлая душа Оли, при ее жизни со мной, и — _п_о_с_л_е. Для меня сомненья нет: она отозвалась на мою мольбу-тоску, и я увидел Свет… — Вас, «не в портрете неизвестной _с_в_о_ю_ мечту»… нет, Вас — все закрывшую, _ж_и_в_у_ю… — радость, веленье, _ж_и_з_н_ь. Как Вы меня изобразили бо-льно… — в «обиде» Вашей, в гордости, в тревоге, в грусти. Ми-лая… я склоняюсь перед Вами, молюсь на Вас, целую Ваши ножки, стройные какие — у дерева! — какая вся Вы стройная, статная какая, _л_е_г_к_а_я_ какая… — вся _п_о_е_т_е. Смотрю в восторге, — только глаза мои ласкают… — «твоей одежды не коснусь»! — о, милая..! чистая вся, святая. Как я люблю Вас, моя Олёль, — простите мне, я же хочу быть откровенным, Вы этого хотели, Вы — _в_е_л_и_т_е. Ну, отвернитесь, велите замолчать, — замолкну. Я, _п_ы_т_а_ю_с_ь, «отойти», от Вас?! Слышите Вы, _ч_е_м_ бьется мое сердце? _к_е_м_ _о_д_н_о_й? Вы знаете. Я — пишете Вы — «не смог бы писать так, если бы увидел _г_л_а_з_а…» Хочу увидеть! «Броженье мне помогает»? Да, Любовь — самый верный друг творчества: она рождает детей… телесных и духовных. Не плохо это. На Вас смотрю, как… на модель? Много кругом «моделей». Вам самим _н_у_ж_н_ы_ «модели», а в Вас, пред Вами вянут, гаснут _в_с_е_ мои образы, то-нут… «Мучаю… _л_ю_б_я»?! «Мечта, в портрете неизвестной»? Да, Ваш портрет — _м_е_ч_т_а. Прекрасная. Все дни любуюсь, — покрыли все портреты. Искры Ваши опаляют, до сладкого ожога, _т_р_е_в_о_ж_а_т. «Если бы Вы знали _в_с_е! Молчу пока». Да, _в_с_е_г_о_ не знаю. О, благодарю за то немногое, что знаю, храню в сердце, как святое. «Вы гордились бы, как вы сильны». Чем силен? Не знаю. М. б. почти знаю. Люблю _Т_е_б_я, моя бесценная, Красавица, Прелестная, неупиваемая, неповторимая, несказанная! _В_с_ю_ Вас люблю… со всею Вашей страстной-тревожной устремленностью в порыве… чу-дная моя, — молиться на Вас хочу, — не песню, акафисты173 Вам петь хотел бы. Что большего могу еще сказать? Все исчерпал; сложил все силы чувства в молитвы Вам. Страдаю — и люблю. Я, Вас, люблю. Люблю тебя, моя царевна, люблю безумно, девочка моя прелестная, вся в солнце… — Вы разрешили мне, Вы хотели, чтобы я был _о_т_к_р_ы_т_ы_й… — я всегда был прям душой перед Вами. Я люблю тебя, милая Оля, сестра моя по духу, по призванности, красивую и молодую…. а я — какой! — ну, это же не может быть обидно, для Вас! Не видя и не слыша, на отдалении… — _т_а_к_ полюбить, — нет, _н_е_ влюбиться, нет, — так отдать себя в чувство всего!.. — так со мной не бывало, ни-когда! — детская моя любовь… — первая любовь, — это так понятно.
вернуться
В оригинале подчеркнутые буквы объединены лигатурой.