Олёк, не думай, что, посылая шоколад, я лишаю себя пайка. Шоколадного пайка у меня нет, я еще не дожил до категории, которая получает его. Я покупаю конфеты, они внетикеточны, и я могу и для себя купить, когда захочу. Вот сейчас — взял конфету, — вот и след ее, мазну… — [30] очень вкусный шоколад! И я хотел бы твой ротик… на, Олёк, правда, вкусно?.. Ах, как хотел бы много-много свежего воздуха, раздолья, солнца, цветов, леса… — с тобой, с тобой. И как же родного воздуха хотел бы! Я его слышу, я _в_с_е_ вижу, — так ярко создает воображение! — Завтра буду писать вторую главу «Именин», оставленную — два слишком года тому! — продолжение очерка «Крендель»112, — именины отца. Затем его болезнь — иконы чудотворные, доктора, знахари… сбившаяся с ног жизнь… страдания, мои переживания, много-много… _в_с_е_г_о. Кончина отца. Бытовое, панихиды, отпевания, люди… грустное и смешное… похороны… _п_у_с_т_о_т_а… — и новая жизнь и горе, горе… такое острое, хоть и не вполне сознаваемое. И будет закончено «Лето Господне». 11 часов, я с тобой, в тебе, _в_е_с_ь, твой Ванёк. Поздно, до завтра, чтобы не докучать французам стуком. Покойной ночи, ласточка, голубка, гу-лька… любимка… спи спокойно, светлая моя, Олю… на..!