На самом деле наоборот. Он совсем не выспался. Но не говорить же об этом, иначе придётся объяснять причину. А причина не предлагала никому ничего рассказывать, и Каспер сам ощущал — не стоит. Это должно остаться между ними. Между ними…
Было объявлено собрание по какому-то важному поводу, но Каспера нервировало иное. Только зайдя, он столкнулся со светлым пёстрым взглядом и вздрогнул, не в силах глаз отвести. Они почти не говорили утром. Сейчас уже стоял день, и Роан держался, как ни в чём не бывало, и улыбался Касперу, как всегда. Только сейчас в его выражении виделось нечто ещё. То, что никто другой не ловил бы. То, что мог уловить теперь только Каспер.
И на собрании всё проходило спокойно. В кои-то веки ясный ум давал возможность углубиться в тему, и Каспер старательно этим пользовался, отвлекая себя от волновавших воспоминаний. Не будь идиотом, Кас. Одна ночь ничего не значит.
Роан поступил так, потому что знал: Касперу плохо. Каспер сходил с ума, и облегчить убийственное действие его странности можно было лишь так. Роан такой добрый, хах. Роан даже позволил воспользоваться собой, так подло и низко, не задумываясь о собственных чувствах. Роан даже не попытался о себе вспомнить. Всё ради Каспера. Как это на него похоже.
Бессмертный сказал, что Кас для него не один из детей. Ну да, с детьми не спят. Сейчас, вспоминая горячие, ласковые прикосновения к себе, он не мог представить, чтобы Роан — чтобы этот, чёрт возьми, парень как-никак — считал его одним из мелких ребят. Отношение Роана таким не было. Оно было другим.
Однако целиком сосредоточиться всё равно не получилось.
— Ка-а-ас, смотри! — Роан помахал листом у него перед носом, и Каспер, подняв глаза, первым увидел лицо бессмертного, хотя нужно было сам лист. Улыбка мягкая, но теперь… детально было видно, что даже такое простое выражение имеет оттенки. Насмешливо-тёплая искорка. Его забавляла ситуация, вот оно что. И как раньше Каспер не разбирался в таких мелочах?..
— Спасибо, — вежливо поблагодарил Каспер, принимая бумагу. Их пальцы соприкоснулись. Веселья в улыбке Роана стало больше. Хм. — Смотрю, у тебя сегодня хорошее настроение?
— Прекрасное! — подхватил Роан. — Сегодня была потрясающая ночь. Прямо-таки ослепительная. Ты видел?
— Да, весьма.
Они ходят по очень тонкому льду.
Удивительно, что никого не насторожил обмен подобными фразами. Не зная подтекста, должно быть, и нельзя было понять. Но Касперу это играло на руку, тем более пока Роан с невинной ангельской улыбкой ссылался на всё, что произошло за последние двадцать четыре часа, ничего не выражая оформлено. Ох, бессмертный, хватит шутить, эти шутки опасны! Но с Каспером вместе с неловкостью, смущением и отчаянием рос ещё и смех.
Ну вот. Теперь всё усугубляется.
Касперу было безумно стыдно.
Понятно, что его дефект поддаётся, если на него воздействовать правильно. Но как раз «правильным» это не назовёшь. То, что Роан так просто лёг в постель с Каспером лишь из-за того, что тот нуждался в помощи. В защите. В спасении. Для Роана может быть не значимо его тело, все его желания, всё материальное — но для Каспера-то всё иначе! Владеть человеком, которого любишь, но при этом прекрасно понимать, что всё ответное — необходимость, вынужденность, потому что Роан не откажет, не оставит, не бросит в беде… Ох, какой же Каспер мерзавец. Для него это было просто вчера, когда Роан его поцеловал. Для него это было настолько желанным, что остальное не имело смысла.
Состояние тела утихло. Состояние души усилилось. Каспер сгорал от стыда, но вместе с тем глаз не мог отвести от Роана, подмечая всё больше и больше деталей, раньше скрытых, теперь же бессмертным протягиваемых как на ладони. Роан больше не закрывался. Роан — поразительно — Каспера подпустил так близко к себе, словно до легчайшего дыхания позволяя себя чувствовать. Это порождало щемящее, трепетное чувство. Роан был близок, как не был близок никогда.
Всего одна ночь всё изменила.
Но — всего одна. Больше нельзя. Нет. Ни за что.
Каспер не позволит Роану вновь приносить себя в жертву ради спасения. Эта жертва слишком огромна. Слишком важна. Тело — то, чего Каспер от Роана никогда не требовал и не смел требовать; тепло и нежность, о которых он только мечтал, но о которых не упоминал, потому что все прикосновения Роана — все отзывались в собственных эмоциях, Каспер ловил эту теплоту, даже зная, что лично ему она не принадлежала…
Каспер даже на грани не решился бы столь своевольно прикоснуться к человеку, который его не любит. Роан сделал это за них обоих.
Но такого больше не повторится. Нельзя такое повторять. Нельзя…
*
Навсегда это не подействовало, потому что месяц спустя наступило то же самое. Каспер выглядел подавленно. Он с трудом концентрировался на поставленных задачах и принуждал себя работать так, чтобы никто ничего не заподозрил. Однако что-то, видимо, прорывалось, потому что в конце дня его задержал Роан; прохладная ладонь на пылающем лбу.
— Тебе плохо, — обеспокоенно произнёс он. Не убирая ладонь, второй взял Каспера за руку, переплетая пальцы, останавливая, не давая сейчас уйти. Каспер покорно замер, каждой клеточкой тела ощущая это тепло. То, чего он желал. То, чего не мог получить.
— Это не важно. — Он постарался улыбнуться, хотя бы постарался.
— Это важно. Я могу помочь.
Помочь. Опять. Каспер помотал головой, рассерженный на самого себя: не позволяй слабости взять верх! Роаном нельзя пользоваться. Он не кукла, не покорный целитель и не какая-то вещь, чтобы так подло с ним обращаться, игнорируя его чувства и элементарные законы морали! Каспер не может так с ним поступать. Он любит Роана. Он не может обрекать его, принудительно привязывая к себе.
Каспер не может…
— Я могу помочь, — повторил Роан. Обнял его, притянул к себе, сокращая расстояние, выдохнул в губы: — Позволь мне помочь, Кас.
Сердце колотилось, как бешеное. Горячие ладони на спине и талии. Одно на двоих дыхание. Каспер закрыл глаза, отдаваясь ощущениям, и только эхом пронеслась в голове краткая, полная нестерпимой боли мысль.
Как же низко он падает.
========== Амарантовый ==========
Роан никого никогда не принуждал. Он советовал окружающим, если полагал, что им советы пригодятся, приходил на выручку и, крутя свои сложные схемы-планы, в итоге ситуацию менял, как следовало. Но принуждать он никого не пытался. Люди — существа свободные. Они должны выбирать самостоятельно.
И теперь Роан шагнул наперекор всему правильному, всему логичному, всему настоящему из своих законов — потому что человека, которого всем сердцем любил, он сам же убивал. Лишал того самого выбора, который так восхвалял в других. Не слушая мнение, делал по-своему.
Спасать — какой хороший повод! Звучало почти сказочно. Создавало прямо ореол необходимости, которым Роан успешно прикрывался. Он не послушал Каспера, когда тот отказался. Он не попробовал остановиться, когда понял, что зашёл слишком далеко. Он наслаждался каждой искоркой тепла, ловил каждый стон, срывавшийся с губ, отдавался каждому поцелую, каждое прикосновение обжигало, внутри зарождая целые вселенные. Роан знал, что мог любить — Каспер показал это. Но Роан не представлял, насколько сильным может быть это чувство, если давать ему выход.
Но ведь это Каспер. Человек, которого нельзя ранить. Человек, ради которого теперь Роан бы целый мир к ногам его сложил. Человек, молодой парень, полный сил и энергии, который далеко пойдёт, если не будет останавливаться и оглядываться. Теперь же маяк будет слепить ему глаза, не туда направлять, а там и остановка — и, о небо, Роан так запросто пользовался его слабостью, тем, что он не мог оттолкнуть, что Каспер нуждался в нём и в его тепле, чтобы согревать зябнущее сердце, разрывавшиеся мысли сшивать воедино, Роан — отличные нитки, прочные, вечные, но всё шло вопреки желаниям Каспера — а Роан не останавливался…