– По какому скверику, господи? – тихо прошептала я. – Где она вообще живет?!
– Знаете, где частные дома на Спацеровой?
Я знала. На Спацеровой... До сих пор мы обговорили разные вещи, договорились о документах и квартире, я была уведомлена о семейном положении Басеньки, полном отсутствии друзей и знакомых, приход которых мог бы наделать хлопот, узнала, что всю рабочую корреспонденцию мужа Басенька печатает на машинке, что не моет и не убирает за ним, прессу покупает в киоске на Бельведерской, а на ночь запирается в своей комнате на ключ. Я узнала и пару других полезных мелочей, но прогулка всплыла только теперь.
Мне сделалось плохо, во мне вдруг возникла сильная неприязнь к Басеньке. Единственное, что я не выношу всей душой, что мне просто противно, что я считаю пустой тратой времени – это идиотские, бессмысленные прогулки по скверикам. Чтобы вытворять что-либо подобное, надо крепко удариться головой! Ее, в конце-концов, оправдывает эта дурацкая любовь и неприязнь к сожителю, но мне встревать в этот идиотизм – это просто кошмар!...
Я чуть было не отказалась. Меня меньше пугали пять лет за документы, чем перспектива регулярных прогулок. К счастью, я вспомнила, что буду шататься по скверику не задаром, я подсчитала, что если сделать одну прогулку бесплатно, то остальные выходят по две с половиной тысячи за штуку и решила, что как-нибудь выдержу.
– А что она делает, когда идет дождь? – уныло спросила я, понадеявшись, что хоть дождь меня спасет.
– Гуляет под зонтиком. Она к этому привыкла.
– И не ходит ни в какое другое место, кроме этого скверика у Морского Глаза?
– Нет, видите ли, она очень любит это место. Привыкла. Это действует на нее успокаивающе.
Привыкла!.. Это не привычка, это – извращение! Мне придется воплотиться в маньячку?!..
Я уже решилась и привыкла к тому, что буду играть роль чужого человека, уже настроилась на эту рискованную подмену и три недели опасностей, это начало казаться мне реальным и возможным. Весь план вообще не имел смысла, но мне не впервой участвовать в том, что не имеет смысла. Теперь у меня возникли сомнения и я заколебалась.
– Знаете... Не думаю что это получиться, – неуверенно начала я. – Я начинаю бояться, что муж заметит разницу. Эта ваша Басенька совсем не такая, как я...
Пан Паляновский побледнел.
– Как это?.. Вы же согласились? Я считал, что мы договорились!
– Договорились, договорились... Да, я согласна, но не могу брать на себя ответственность за результаты! Подумайте сами, меня может выдать любое неверное движение в этом чужом доме!
Пан Паляновский посинел и чуть не задохнулся. Торопясь, очень настойчиво, он начал мне объяснять на чем основано наше предприятие. Зная о замене, Басенька уже давно приучает мужа к разным выходкам, отказываясь от своих привычек, хаотически и неорганизованно заменяя их новыми. Дошло до того, что однажды она выбросила в окно все грязные тарелки, а картины на стенах перевесила лицом к стене. А однажды спустилась по лестнице задом, на четвереньках. На вопросы она давала идиотские ответы, с вопросами никак не связанные. Потому, что бы я ни сделала, что бы ни сказала, муж не удивится, а чем больше чудачеств я придумаю, тем лучше. И вообще, это так не надолго, всего на три недели!..
Мои сомнения угасли, перспектива подобной свободы действий выглядела даже заманчиво. Пан Паляновский прилагал дикие усилия, по очереди успокаивая все мои страхи, логически доказывая, что обман должен получиться. Выкидывать коники у меня всегда получалось...
Я снова позволила себя убедить.
* * *Отправляясь к пану Паляновскому для перевоплощения в Басеньку, я превзошла сама себя. Я одела очень старый, полностью вышедший из моды костюм, который не был выброшен исключительно по недосмотру, старую, довоенную шляпу моей тетки, украшенную искусственными цветами, и резиновые сапоги. Не знаю как получилось, что я не вызвала столпотворения, но таксист, которого я поймала возле дома, потребовал заплатить вперед. Недалеко от моего дома находится психбольница, наверное, ему показалось, что я сбежала оттуда. Больше всего меня радовало то, что Басенька должна покинуть апартаменты возлюбленного как я, то есть в том же наряде.