— Давай двигай на выход. Наше выступление через полчаса. За это время надо успеть еще раз прогнать текст и переодеться.
— Пошла блистать, — со вздохом сказала я Инне и, оставив ей свою сумку, пошла готовиться к выходу на сцену.
Как я уже упоминала, на предприятии за годы его существования сложились определенные традиции. В частности, новогоднее поздравление инициативной группой людей, в которой представлено по одному человеку из каждого отдела. Представитель данной инициативной группы определяется жребием примерно за месяц до праздника, после чего происходит сбор избранных и придумывается небольшая сценка для выступления, главным мотивом которой, естественно, должно быть поздравление и пожелание Happy New Year.
В этом году счастливый жребий достался мне. Не знаю, как обстояли дела в прошлые годы, но в этот раз набранная команда состояла сплошь из энтузиастов. Уже на первую репетицию многие пришли со своими сценариями. Кроме меня. Если честно, я и про это репетицию не вспомнила бы, если бы не позвонила Лена и не поинтересовалась, успеваю ли я к назначенному времени прийти в ее кабинет.
Я не любитель выступать на публику и сразу предупредила, что максимум, что от меня можно потребовать, это выучить роль и нарядить соответственно этой роли. Возражать никто не стал, и я, попросив поставить меня в известность, когда состоится первая репетиция, сослалась на неотложные дела и поторопилась скрыться в своем отделе.
Так я стала Снежинкой. Не главной героиней, но на сцене я должна была присутствовать в течение всего номера. Когда я увидела свое платье, я поняла, что пусть я и маячу на заднем плане разыгрывающегося действия, меня запомнят надолго. Благодаря платью, которое наверняка пережило не только Вторую мировую войну, но и Первую.
В общем, наряжаясь в костюм Снежинки, я чувствовала себя довольно глупо. И все бы ничего, да меня очень беспокоило присутствие Соколова на этой корпоративной вечеринке. «Почему бы ему не появиться на прошлогодней или следующей вечеринке? Блистать перед ним в этом убогом наряде нет абсолютно никакого желания».
— Кать, пора! — окликнул меня Женя из отдела финансов, и я с обреченным видом направилась к кулисам.
Выступление длилось двадцать минут и прошло успешно, зал аплодировал и восторженно свистел, и мне пришлось признать — не смотря на всю мою нелюбовь к самодеятельности, ребята придумали отличное поздравление. Мы все вернулись в выделенную нам комнату для переодевания, и народ тут же принялся возбужденно обсуждать детали. Я в обсуждении участия не принимала и вместо этого пыталась расстегнуть молнию. Не получилось. «Язычок» от молнии оказался в моей руке, едва я до него дотронулась.
— Потрясающе! — пробормотала я раздраженно. — Теперь я точно знаю, в чем придется ходить целый вечер.
— Ты чего дуешься? — спросила меня Лена, обратив внимание на мое совсем нерадостное лицо. — Выступили-то совсем не плохо, учитывая, что собрались одни любители. И даже ты со своим извечным скептицизмом была великолепна, хотя и пыталась до этого убедить нас, что в тебе нет творческой жилки.
— Согласна, что не плохо, думала, будет хуже и нас закидают помидорами, но я чувствовала и продолжаю чувствовать себя по-дурацки в этом идиотском платье, — мрачно сказала я, разглядывая крючок у себя в руках.
— Брось! И костюм, и ты в костюме выступили замечательно, — сказал Женя, выступая в поддержку слов начальника отдела по связям с общественностью.
— Точно, — подтвердила Лена. — Это платье на тебе замечательно сидит. И ты в нем действительно похожа на снежинку.
— Скорее на большой снежный ком. — Плохое настроение не желало покидать меня.
— Ты к себе слишком строга, — покачала головой Лена. — Ты же слышала, всем понравился наш номер. Даже Сам улыбался. Думаешь, он бы делал это, если бы что-то было не так?
«Наверняка, это мой вид так развеселил его», — подумала я, вспомнив, что на сцене периодически ощущала на себе его изучающий взгляд, и нахмурилась еще больше. Обсуждать Соколова совсем не хотелось, потому что одно только упоминание о нем еще больше раздражало меня.
— Может быть, он просто смеялся над нашими потугами, пробормотала я себе под нос, стараясь, чтобы никто не услышал и уже громче сказала, посмотрев на собеседницу: — Вот что, помоги мне расстегнуть это чертово платье. У меня такое ощущение, что его ткань впитывается в мою кожу.
— Напомни, чтобы в следующий раз мы ни под каким предлогом не брали тебя в команду, — попросила она, возясь с молнией. — Твое ворчание уже порядком надоело.