— Ребячества? — Не передать словами, как меня разозлила его фраза, и я выложила: — Меня бесит твое мнение, что в наших отношениях только я должна идти на уступки и прогибаться. Я понимаю, что Танька для тебя малознакомый человек и работа важнее, но она моя подруга, и для меня много значило твое присутствие рядом. А в результате я чувствовала себя дурой, потому что еще накануне заверила ее, что мы придем вместе. Ты-то изначально не собирался никуда идти, так и сказал бы об этом сразу, не оставляя мне уверенности, что ты все-таки пойдешь со мной. Получилось бы гораздо лучше, чем вышло в результате. Почему я должна ходить с тобой на деловые встречи, всем улыбаться, а ты один-единственный раз не можешь просто выполнить мою просьбу?
— Я думал, тебе нравится ходить со мной, — заметил он.
— Ты ошибался. Это не доставляет мне никакого удовольствия, — устало сказала я, чувствуя, что голова начинает болеть с новой силой. — Просто я хочу быть рядом с тобой, морально как-то поддерживать тебя, хотя тебе это, может быть, и не надо, поэтому я хожу с тобой и расточаю улыбки, прекрасно понимая, что в твоем окружении меня никто не воспринимает всерьез. Так неужели ты один-единственный раз не можешь отодвинуть свою работу, хотя бы на час, просто, чтобы я почувствовала, что тоже могу рассчитывать на твое присутствие рядом? Помнится, в самом начале наших отношений, ты заверял, что готов уделять мне много внимания, но что-то я этого не вижу. — Я потерла виски, подумав о том, что не плохо бы принять таблеточку и закинуть в организм какой-нибудь химической гадости типа «Пепси».
— Кать. — Касьян протянул свою руку, ухватил меня за край рубашки и притянул к себе. — Не злись. Я просто не думал, что для тебя это так важно. Давай договоримся. В будущем ты будешь мне говорить о своих желаниях, а я постараюсь к ним прислушиваться. И не забывай, ты изначально знала, с кем связываешься.
Я кивнула, позволила поцеловать себя и, высвободившись из его объятий, направилась к двери. Когда я собралась ее открыть, он меня окликнул:
— Надеюсь вечером увидеть тебя.
Я ничего не ответила и вышла за дверь. Валерия, взглянув на меня, поинтересовалась:
— До рукоприкладства не дошло?
— Мы же цивилизованные люди, — ответила я и пошла к себе, а в обеденный перерыв позвонила ей и пригласила на обед.
— Не получится. Работы выше крыши, я ничего не успеваю, а Касьян через полчаса назначил совещание. В общем, я пришла к выводу, что ты совсем не пытаешься повлиять на него. Лучше бы его пригласила пообедать, а я бы хоть спокойно вздохнула.
— Нечего расслабляться. Поверь, Родина тебя не забудет, — хихикнула я.
На обед в пиццерию мы с Инной пошли вдвоем. Увидев на столе помимо пиццы бутылку вина, она с сомнением сказала:
— На рабочем месте пить не принято.
— Так мы не на рабочем, а на обеденном. И лично я собираюсь не выпивать, а поправлять здоровье. Кстати, тебе для профилактики тоже не повредит бокальчик.
— Кать, у нас еще совещание в перспективе. Не можем же мы прийти на него в непотребном виде, — продолжала она сомневаться.
— Не разводи панику, — фыркнула я. — Я точно знаю, что после бутылочки хорошего вина в непотребный вид не впадают. Наоборот, начинаешь чувствовать себя великолепно и смотреть на мир с оптимизмом.
— Теперь я понимаю, почему ты временами бываешь через чур оптимистичной, — покачала она головой.
— Не спорю. Так что? Поддерживаешь?
В результате Инна поддалась на мои уговоры, и бутылка вина была выпита в рекордно короткие сроки, так что остаток рабочего дня, не смотря на легкий шум в голове, прошел очень трудоспособно.
Вечером с работы я возвращалась в одиночестве, что совсем не повысило мое настроение, поскольку в голову опять полезли дурацкие мысли. Однако, придя домой, я поняла, что с этим надо бороться, и решила заняться готовкой — данный процесс позволяет отвлечься от ненужных размышлений и порадовать любимого мужчину.
Когда Касьян приехал около десяти, на столе уже стояли запеченная рыба, тушеное мясо, овощное рагу и картошка с зеленью.
— У нас сегодня праздник, или это шаги к примирению? — приподнял он бровь.
— Шаги, — кивнула я. — Садись, ешь. А то все остынет.
— Ценю твои старания и невольно чувствую вину за столь позднее возвращение, — улыбнулся он и сел за стол.
Грызя яблоко, я сидела напротив Касьяна и наблюдала за ним, а потом совершенно неожиданно призналась:
— Я тебя люблю.
До этого момента мы не признавались друг другу в своих чувствах. То есть, конечно, предполагалось наличие симпатии, но вслух об этом никогда не говорилось.