А преступник, взглянув на жертву, сбросил скорость.
— Пожалуй, с него хватит. Ну что ты на меня так смотришь? Другого выхода не было, а так он даже не успел вытащить пушку. У меня не было ни малейшего желания рисковать ни твоей, ни своей жизнью, а оставь я ему хоть секунду, уж он успел бы воспользоваться оружием, а потом и нашей лодкой. Можешь быть уверена, так бы оно и было. А сейчас, когда он вдоволь нахлебался воды, можно его спокойно втянуть в лодку. Остановив лодку, Марек за леску подтянул утопленника к борту и, без особого труда вытащив из воды безжизненное тело, швырнул его на дно. Расстегнув "молнию" мокрого скафандра, он торжествующе воскликнул:
— Ну, что я говорил! Видишь?
Ничего я не видела, на дне лодки было темным-темно. Скользя по мокрой чешуе и рыбьим внутренностям, я подползла поближе и вытаращила глаза, стараясь разглядеть, несомненно, что-то важное. Марек, сжалился и посветил мне фонариком. В его свете я увидела во внутреннем кармане скафандра утопленника черный предмет — рукоятку большого пистолета. Всунут он был с таким расчетом, чтобы выхватить одним движением. Марек сам не прикоснулся к рукоятке и мне не позволил.
— Видишь, торчит? Не поместился в кармане, потому что на ствол надет глушитель, — снисходительно, как маленькой, объяснил он. — Можешь быть уверена, уж этот мерзавец успел бы воспользоваться им, не окунись он сразу в воду. Специалист высокого класса, с ним надо соблюдать предельную осторожность. А теперь садись за руль и держи курс к берегу, я займусь мерзавцем. Надо откачать из него немного воды, как бы не сдох.
Меня стала бить нервная дрожь. Стуча зубами, ухватилась я за руль и направила лодку к рыбацкой пристани. Марек принялся спасать утопленника, тиская и выжимая его довольно бесцеремонно, но зато эффективно. Вспомнив о черной громадине корабля, я оглянулась. Осветившись немногочисленными огоньками, она медленно удалялась.
Утопленник проявил первые признаки жизни, он вдохнул воздух, закашлялся и с хрипом и стонами принялся извергать из себя воду. Далеко в море послышался звук мотора, вскоре заглушивший наш. Прямо по носу, на берегу, там, куда я держала курс, замелькали огоньки, и это последнее наблюдение встревожило меня больше всех остальных.
— Оставь покойника и взгляни, что делается! — нервно крикнула я. — Должно быть, обнаружили кражу лодки. Что делать? Пристанем в другом месте?
Утопленник совсем ожил и мог уже дышать самостоятельно. Связав его все той же леской, Марек поднял голову и огляделся.
— К нам идет моторка пограничников, — информировал он с совершенно непонятным спокойствием. — А на берегу должна быть милиция. Интересно, чего они там копаются? Ага, тоже наконец отчалили и тоже двинулись к нам. Рановато немного, ну да что поделаешь… Впрочем, попробуем их опередить.
Было видно, как с рыбачьей пристани отчалили две лодки и направились в открытое море. Наверное, намеревались перерезать нам путь в Швецию. Со стороны Гдыни нарастал гул мотора.
Отобрав у меня руль, Марек вдруг резко изменил курс, и теперь мы неслись прямо к берегу, кратчайшим путем. Милицейские лодки за нами немного посомневались и тоже сменили курс. Одна из них направилась следом за нами, а вторая двинулась вдоль берега навстречу пограничному катеру. Все три плавательных средства были еще довольно далеко от нас, а берег — вот он, совсем рядом.
Через минуту наша лодка зарылась носом в песок.
— Займись надувной лодкой! — приказал вождь викингов, выволакивая из лодки утопленника. — Вытащи на берег и внимательно осмотри. Справишься? Быстрее, пока те не подоспели! Вот, возьми фонарь.
Пришлось довольно глубоко войти в воду, опять налилось в сапоги, ну да все равно ноги давно промокли. Очень раздражала смола, не знаю, откуда она взялась в рукавах плаща и на подкладке, я то и дело к ней приклеивалась. С надувной лодкой я позволила себе обходиться без всякого почтения, впрочем, от нее и без того мало что осталось.
С трудом вытащив ее на берег, с трудом перевернув вниз дном, я посветила фонариком и обнаружила внутри какой-то пакет в целлофане. Вытащить его не могла, он словно приклеился к борту. Этого еще не хватало! Все раздражение минувшей ночи обратилось на еще одно препятствие, и я рванула его с такой силой, что борт лодки распоролся до конца, а пакет оказался у меня в руках.