Не знаю, как дальше будет, но пока не скажешь, что в этом доме я веду тихую, спокойную жизнь. Все еще в полном расстройстве чувств села я в Басенькину машину и отправилась за покупками. По дороге вспомнила, что забыла оставить дома Басенькины документы, они так и остались лежать в сумочке, вот она, рядом, на сиденье. И расстроилась еще больше, ибо они сулили мне пять лет строгого режима. Никогда еще я столь пунктуально не следовала правилам уличного движения!
Очередное потрясение ожидало меня ближе к вечеру. Отсидев после обеда положенное время в мастерской, я вернулась в дом и еще издали в холле услышала телефонный звонок. Подойти к телефону? А где он, кстати, стоит? Вот будет номер, если на звонок успеет примчаться муж и застанет меня в лихорадочных поисках чертова аппарата. Телефон упорно звонит, вот ведь терпение у человека, я давно бы положила трубку, если не отвечают. А если попросят мужа? Я ведь даже не знаю, как его зовут, может, ошибка, а я позову мужа, имя не то, Езус Мария, тогда он сразу поймет… Пусть лучше сам снимет трубку. А если это Басеньке?
Похоже, амурные безумства пана Паляновского дурно отразились и на моих умственных способностях, не говоря уже о нервах. Ведь могла же я по звону определить, где стоит аппарат? Могла же, в конце концов, сообразить — раз есть телефон, должна быть и телефонная книга, а в ней — адрес, фамилия и имя владельца телефона. В конечном итоге я их нашла, но заняло это гораздо больше времени, чем следовало. Телефон стоял на полочке за стопкой иллюстрированных журналов. Правильно мне показалось — судя по звуку, находится где-то низко. Телефонная книга лежала рядом.
Телефон звонил. С чего начать? Снять трубку или сначала выяснить, как зовут мужа? Тут я услышала, как он с грохотом сбегает с лестницы. Ворвавшись в гостиную и увидев меня, он, как вкопанный, остановился посредине комнаты и нерешительным жестом поправил на носу очки. Телефон звонил.
— Ну чего ждешь? — невежливо сказал муж. — Сними трубку.
— Сам сними! — так же невежливо отпарировала я. Еще чего! Сниму, а как себя вести дальше?
— Нет, ты сними! — упорствовал грозный муж. — Это наверняка твой хахаль! Я… того… — Он запнулся и, словно вспомнив нужные слова, с облегчением добавил: — Желаю послушать, о чем ты будешь с ним говорить!
И даже отступил шаг назад, как бы демонстрируя непреклонную решимость ни за что в жизни не поднимать трубку телефона. Я уже открыла рот, чтобы продолжить перепалку, но проклятый телефонный звонок действовал на нервы, и я подняла трубку.
— Алло! — послышалось в ответ на мое «слушаю». — Добрый день, пани. Говорит Викторчак. Можно попросить мужа?
Очень мне понравился этот Викторчак, который так хорошо и культурно умеет говорить по телефону!
— Здравствуйте, пан Викторчак, — с облегчением ответила я и, злорадно глядя на мужа, добавила: — Да, муж дома. Сейчас попрошу его к телефону. На лице мужа отразилась легкая паника, похоже, ему не очень хотелось говорить с этим милым Викторчаком, но он превозмог себя и неохотно взял трубку. Возможно, тот позвонил неудачно или муж не желал, чтобы я слышала их разговор. Во всяком случае, с трубкой в руке он выжидательно глядел на меня, не начиная разговора, а в его взгляде было столько же отвращения, сколько, наверное, в моем. Где-то там, на периферии сознания, промелькнула мысль — до чего же похожие чувства испытываем мы оба! Позвони кто мне, и я тоже подождала бы, пока муж выйдет из комнаты…
Переговоры мужа с Викторчаком меня не оченьто интересовали. Вытащив у него из-под носа телефонную книгу, я удалилась в кухню, где жадно набросилась на нее. Когда я уже добралась до Мацеяков, которых оказалась прорва, и выискивала среди них нужного, опять появился муж. И в самом деле, паразит, постоянно третирует жену, ни минуты покоя! В кухню он, правда, не вошел, только просунул голову в дверь и опять невежливо начал:
— Ты, слушай… Не докончив, он вдруг пристально уставился на меня. Мне стало плохо. Подозревает? А может, родинка размазалась?
— Слушай! — повторил он. — Ты что ищешь?
— Прием пера в стирку на дому, — без запинки ответила я.
— Прием чего?!
— Пера. Не знаешь, что такое перо? Белое такое, на птице растет. У нас им набиты подушки и перины.
— На кой черт оно тебе?
— Пора отдавать в стирку.
— А! — только и произнес он, явно не зная, как отреагировать на мое решение выстирать домашнее перо. Какое-то время обалдело смотрел на меня, потом вспомнил, зачем пришел. Ведь о пере он раньше не знал…
— Слушай! — по-другому он, похоже, к жене не обращался. Я начинала сочувствовать Басеньке. — А ты когда закончишь?