Марек зашел за мной, и мы вместе спустились на ужин. Я перестала терзаться, две половины моего естества пришли к соглашению и перестали мешать друг другу. Как всегда в решающие, поворотные минуты жизни, они объединили свои силы и стали действовать сообща.
— Корректуру закончила? — поинтересовался Марек за ужином.
— Не совсем, но осталось совсем немного, — ответила я без запинки. — Завтра надо обязательно закончить. Думаю, к обеду управлюсь. И сразу вышлю. Постоять в хвосте на почте могу и без тебя, так что спи себе.
— Да я уже отоспался, но, если не нужен, воспользуюсь случаем и прогуляюсь. Не жди меня на обед. Если буду опаздывать, где-нибудь по дороге перекушу.
— А прогуливаться думаешь по пляжу?
— Что ты, тогда я бы без тебя не отправился. В том-то и дело, что давно хотелось пробежаться по окрестностям, ты этого не любишь, вот я и воспользуюсь случаем, когда ты занята.
Ага, понятно, значит, намылился куда-то с этой гадюкой. Заподозрить меня во лжи Марек никак не мог, корректуру видел собственными глазами, а прикованная к ней, я была для них не опасна. Интересно, есть ли у гадюки машина. Но это неважно, у меня есть, и, на чем бы они ни поехали, я двинусь за ними следом.
Трудно вообразить, сколько сил потребовалось на осуществление этого намерения. Дело в том, что моя машина отличалась особой приметой, по которой ее сразу же найдешь в целом стаде таких же «фольксвагенов», а именно: вместо антенны я использовала старую, заржавленную шпагу. Хоть и заржавленная и немного погнутая, она тем не менее служила отличной антенной, но зато уже издалека бросалась в глаза. А раз я хотела организовать на машине незаметную слежку, следовало избавиться от такой характерной приметы. Вынуть же антенну было непросто — от долгого употребления ее заклинило в зажиме, так что она теперь составляла с машиной, можно сказать, монолит. К тому же, об этом я уже упоминала, машина находилась на стоянке под самыми окнами Марека, и я не могла выдирать эту железяку у него на глазах. А просто так сесть в машину и отъехать куда-нибудь в укромное место тоже нельзя, слух у него кошмарно чуткий, сразу узнает звук моего двигателя. Оставалось одно — дождаться ночи и выбрать момент, когда звук моего двигателя заглушат другие звуки…
И все это я проделала! Под покровом ночной темноты прокралась в собственную машину и в этой засаде в страшном напряжении прождала целый век, пока не раздался у гостиницы рев нужной мощности. Всегда так, ревут, когда не надо, а когда надо — не дождешься! Со стоянки я выезжала осторожно, так и не рискнула захлопнуть дверцу и придерживала ее рукой. Найдя укромное, безлюдное место, я целый час в поте лица выковыривала из зажима проклятое холодное оружие. Как назло, сколько я ни осматривалась, поблизости не оказалось ни одного хулигана. Поднаторевшие в таких вещах, они бы мигом управились! Просто поразительно, как им удается… На стоянку я возвращалась с теми же мерами предосторожности, поставив машину на место тихо и по возможности незаметно. Шпагу я оставила торчать в зажиме, выну, когда начну слежку. Вынуть смогу на ходу, в этом я убедилась, немного потренировавшись. В общем, ночь у меня прошла в тяжелых трудах и хлопотах.
Утро тоже не было легким. Зная мой характер, Марек мог ожидать от меня чего угодно, только не того, чтобы я добровольно встала в семь утра. Позавтракала я на подоконнике. И чуть не подавилась завтраком, увидев, как он выходит из гостиницы вместе с этой Горгоной. Хоть и ожидала, но все равно… Прогулочка по окрестностям, как же!
Оказалось, у каракатицы таки есть машина, зеленый «пежо». Я успела стартовать, когда зеленое пятно еще виднелось в конце набережной. Они направлялись в сторону Гданьска.
Чудесные утренние часы солнечного мая я, как гончая, преследовала зеленую машину, стараясь не потерять ее из виду на улицах города. В незнакомом мне районе Гданьска, застроенном прекрасными виллами в окружении садов, они остановились у особняка, на котором висела вывеска, извещавшая, что здесь принимает врач конкретного профиля. Сама прочитала! Сидя в машине, я ломала голову над тем, как он выйдет из положения. Значит, поддался уговорам и решил лечиться? И что он станет делать завтра, какую придумает отговорку, как распределит время между мной и этой мерзавкой? Ведь знает, с корректурой я покончу…